Предыдущий рассказ цикла о рабочих моментах гидов-переводчиков Москвы называется “Дорога в порт или Утро наземного гида”.
Утро… утро начинается с побудки. Звучит она по корабельному радио, которое теоретически можно отключить. Если живешь в трюме, это принесет и практическую пользу – будешь крепко спать, как в каменном мешке. Если на палубе, то практического смысла нет – разве что будить тебя станут чуть тише, но ты все равно все услышишь с улицы.
Итак, сначала раздается пение птиц, затем музыка и, наконец, бархатный голос директора круиза Сергея П. по кличке Белый Орел. По радио его баритон приобретает особенно приятные оттенки. Негромко, мягко и даже с любовью он сообщает туристам, какой сегодня день недели, число, месяц и даже год, напоминает, что они в России, а именно, например, плывут по Шексне. Не дай Бог, старички и старушки, как Хабибулин, забудут, ктО они и где находятся. Завершив рассказ, Сергей произносит подчеркнуто ласково и тихо:
– В такое прекрасное солнечное утро, дорогие друзья, мне хочется сказать вам…
И тут раздается истошный крик, от которого все как лежали, так и взлетают на койках:
– Буон джорно!!!!!!!
Впереди у Белого Орла долгий и трудный день. Вряд ли он еще раз поднимется в радиорубку. По радио регулярно дают информацию о маршруте, но это дело рядовых гидов. Лишь иногда Орел завладевает микрофоном, если нужно сообщить что-нибудь чрезвычайно важное.
– Chers amis (дорогие друзья), – говорит он, например. – Наш теплоход идет по Белому озеру. А знаете ли вы, почему оно называется Белое? Потому что зимой, когда схватывается лед и выпадает снег, оно становится абсолютно белым. Благодарю за внимание.
Обычно на теплоходе есть фламандская группа с сопровождающим Питером. Фламандцы то и дело жалуются, что их, маленьких и вечно обиженных, постоянно забывают, адресуя всю анимацию этим наглым французам. Услышав речь Орла, Питер, побросав всё, взмывает в рубку и дословно, на полном серьезе, переводит выступление на фламандский – теперь и этот маленький, но гордый народ узнает тайну озера, затерявшегося в снегах России.
Вечером Орел будет на палубе взрывать петарды, периодически выкрикивая – уже без микрофона – «Буон суорно!» А ближе к ночи переоденется в шинель, нахлобучит на голову буденовку и снова завладеет микрофоном – теперь в баре. Будет подпрыгивать под музыку и скандировать театральным полушепотом: «Начинаем зажигать».
Иногда по утрам мы преодолеваем лень и поднимаемся в рубку большой толпой, чтобы крикнуть «буон джорно» хором – но никакой хор не может сравниться с соло Белого Орла. Не получается так хорошо и другого директора Андрея П., который тоже нет-нет, да и сделает побудку. Впрочем, Андрей не выказывает предпочтения итальянскому – ему хочется внести разнообразие, воздать почести всем народам нашей планеты.
– Сегодня, – говорит он, – я пожелаю вам доброго утра по-фински: многапуккала малакаккала.
Голос у Андрея менее бархатный, хотя с утра он тоже звучит приятно. Правда, уже через полчаса Андрей орет, как зарезанный, по громкой связи, или «обязаловке» – тут уж радио не отключишь, слышно не только в трюмах, но и в окрестных селениях. Время от времени со мной плавает моя дочь.
– Мама, – спрашивает доверчивый ребенок, в ужасе вскакивая на кровати. – Почему он так кричит? И главное – чтО он кричит?
А Андрей всего лишь объявляет, что мы скоро причалим и что гиды будут ждать свои группы на берегу с табличками, но кажется, что корабль тонет или объят пламенем.
Во время побудки принято давать метеосводку на день, но Андрей этого не делает, поэтому на причале его обступают влюбленные бабки.
– Месье Андре, – щебечут они, – а какая сегодня будет погода?
Андрей слюнит указательный палец, многозначительно поднимает его вверх и так, молча и сосредоточенно, стоит несколько минут – бабки ждут, как завороженные.
– Будет солнечно, медам, – наконец уверенно сообщает он.
– О-о, месье Андре, спасибо, спасибо!
Однажды побудку забыли сделать все: придя в Питер после напряженного рейса, позволили себе расслабиться чуть больше обычного. И то ли не договорились между собой, кто поднимет туристов, то ли просто дружно проспали. Спас положение, как всегда, главный директор Саша О. – его голос звучал нежно, хоть и с некоторым опозданием:
– В России семь считается счастливым числом. Поэтому сегодня, в последний день нашего круиза, мы решили разбудить вас на семь минут позже, чтобы пожелать вам доброго здоровья и большого счастья.
Бывает, что Саша делает побудку и просто так, без форс мажора – голос у него самый бархатный. Если на борту есть американские туристы, он делает ее и по-английски. Как-то в баре к нему подошла очень пожилая ухоженная американка:
– Вы раздражаете меня своей французской речью, – сказала она на прекрасном французском. – Если б Вы хотя бы пришли ко мне в каюту, чтобы разбудить меня лично…)
Так начинается день. О завтраках я писала в рассказе «Памяти коллеги – 2». А здесь хочу в заключение привести еще один рассказ про Андрея – из тех, что не вошли в основной сборник.
***
Как-то в середине 90-х мой муж, работавший в частной российской фирме, сказал: «Уже забыл, что когда-то начальник мог наорать на подчиненного. У нас никогда никто даже голоса не повышает, все разговаривают вежливо и доброжелательно. Зато в любой момент, за малейшую оплошность, а то и без оной, так же вежливо и доброжелательно могут сказать, что в твоих услугах больше не нуждаются.»
«Ну нет, – ответила я. – У нас все наоборот. Постоянно орут, но никого не увольняют».
21 июля, в Национальный день Бельгии, Андрей П. решил во время побудки поздравить бельгийских туристов. Он подошел к микрофону, находившемуся на нижней палубе, и пожелал всем гражданам Бельгии хорошего праздника. Так же, как за неделю до этого, 14-го, желал того же всем гражданам Франции. В это время Саша О. мирно досматривал последний сон в своей каюте на верхней палубе. Услышав объявление, он, полуголый, в ярости скатился по лестнице. «Кретин! У них король! Какие они тебе граждане?!» За этим последовала высокохудожественная тирада. Продолжая материться, Саша взмыл вверх, у каюты остановился, подумал, развернулся, снова скатился вниз, добавил: «Ё…ный козел!» и уже вполне спокойно поднялся, чтобы продолжить просмотр сна.
Продолжение в рассказе “Музыка на корабле”.
Все рассказы Марины Кедреновской.
А у нас, когда я работала на одну известную компанию, корабли назывались “б..довозы”, ибо на них перевозились девушки главы фирмы.
Лена, здОрово! Как многое знакомо и как приятно это вспоминать! Я брала детей часто, но не потому что злоупотребляла – просто у нас так было заведено. Если есть свободные места – они тут же заполняются родственниками и друзьями. Все наши дети выросли на корабле – сколько было детских игр, праздников, мероприятий! Все они участвовали и в анимации, и в работе. Тем более, что у всех нас дети были примерно одного возраста. Это было замечательно! Ездили и мои родители, и подруга с сыном, и у многих других гидов так же. Но у нас были особые корабли) До сих пор продолжаю в этом убеждаться.
Ну вот, дополняю твой рассказ своими “двумя копейками”! Побудку на корабле, как и ведение концертов, выполняла я! И всё это по доброй воле и без принуждения. Просто я отчаянный и неизлечимый жаворонок, всё самое важное мне надо успеть переделать до часу пополудни, а там уж для меня времени нет!
Невыносимый экспонат для большинства окружающих, ну представьте, утро в нашей 18-метровой квартирке, муж только что лёг спать, а мне-то уже вставать надо – готовить-стирать-убирать, воистину “суета вокруг дивана”, который выдвигался на ночь и занимал всю квартиру, вот на этом диване возлежал мой бедный супруг, а я носилась вокруг то с тряпкой, то со сковородкой…
Ну а вечером новый скандал – муж только-только раскачался, бодр и весел, готов к труду и обороне, а я спать укладываюсь и ору на него, чтоб мне не мешал! Отсыпался он, бедный, когда я пропадала на маршрутах…
На кораблях каюты поменьше нашей квартирки, но я всегда отдельную просила, и все шли мне навстречу, иначе себе дороже! У меня в десять “спокойной ночи, малыши”, а у людей самая жизнь-то и начинается! Они только спать собрались, а тут я просыпаюсь, если пораньше проснуться, так и почитать ещё можно, правда, для этого свет включить надо… Ну кто такое соседство выдержит? А уж если я одна в каюте…
Проснёшься рано утром – ляпота!!! Птички поют, тишина, леса стоят нерубленые, вода плещется, воздух свежий… Правда, один раз, умилившись этакой благости, я отпрянула в испуге от открытого окна – за ним что-то пронеслось непонятное, едва оправилась от испуга – вжр-р-р снова! Оказалось, не только я была любительница ранних красот – наш глухой доктор рассекал по утрам на велосипеде по третьей палубе!
Ну вот, встанешь утречком к побудке, полный парад наведёшь (некоторые умудрялись в ночных рубашках побудку делать, ну так это не для меня, всегда вспоминала рассказы Сэллинджера об умных ребятах, которые никогда не участвовали в радиопередачах не начистив ботинок, клиента надо уважать!), выйдешь из каюты, вывесишь новую путевую информацию, пройдёшься по пустому кораблю – и за микрофон (иногда идиллию нарушала необходимость растолкать с матюками пьяного радиста, которого я незлобливо называла “сын замёрзшего якута”) “Доброе утро, уважаемые дамы и господа!”
Голос у меня по радио приобретал мягкий бархатистый тембр, коллеги, которые ещё нежились в койках (если в таких койках можно было нежиться), рассказывали мне потом, что бабки-туристки беседовали со мной, то есть с радио. “Bonjour!” – начинала я, “Bonjour”, отзывались бабки из кают, соседствовавших с моими коллегами (ну, может, из остальных тоже, да их переводчики не слышали), я продолжала: “Сегодня холодно, погода плохая, дождь…” – “Ай-я-яй!”- дружно вторил хор бабок.
Работа мне очень нравилась, старалась подойти к ней “с огоньком”. Да иногда мешали “завистники-конкуренты” (Это шутка, работы и без того хватало). Однажды на корабль пригласили “гробовика-затейника” из Франции. Просто французу, директору круиза, глЯнулся какой-то бродячий фокусник на Монмартре, вот он его и пригласил на наш корабль в качестве аниматора! Наверное, за три копейки, а тот и прельстился!! БОльшего несоответствия должности я никогда не встречала!!! Ну пусть я интроверт, но тут у человека был явный аутизм!!! Фирмачка Лена М. отозвалась о нём добрее всех: “Ну хромосомы у человека не так легли, ну что ж теперь поделать…” Чтоб хоть как-то его к делу привлечь (а на самое лучшее, на что бедный Лоран был способен, так это ходить от стола к столу в ресторане и показывать туристам фокусы с верёвочкой), его обязали делать утреннюю побудку… Бр-р-р!
Утром клиента будило невнятное бормотание этого дебила, который на одной ноте и доброго утра желал, и прогноз погоды говорил, и стихи цитировал (ни одного не распознали) и тут же желал хорошего дня!
Явный неуспех явно тяготил его, и Лоран принялся плести интриги – так же неуклюже, как и делал побудку – жаловался и директору круиза и старшему гиду, как его не любят, а пуще всех Лена Макуни! Делать мне больше нечего было! И поэтому, когда Лоран влюбился в одну пикантненькую горничную Свету и написал ей любовное послание, то переводить его попросил не меня, а Иру Н., которую посчитал более толерантной.
Естественно, через час содержание этого пылкого признания в любви было известно всему кораблю! Больше всех людей умиляли нарисованные Лораном клеточки с просьбой поставить крестик в левой, если Света скажет “да”, и в правой, если “нет”. Света поставила крестик в левой клеточке, Лорану стало не до побудок, и почётная миссия говорить “доброе утро” всему кораблю вновь перешла ко мне! Кстати, для француза Лоран был довольно-таки симпатичный, только со срезанным как у черепахи безвольным подбородком – здесь как нельзя лучше внешность отражала его сущность.
Естественно, когда на борту была многонациональная публика, на побудку привлекались “дети разных народов”. Один раз подсел Израиль, так их израильская сопровождающая волновалась больше всех. Нам-то что, фигня-вопрос микрофон взять, да несколько фраз в него произнести, а она так тряслась, пока до неё очередь дойдёт! Ну а уж когда она в руках микрофон имела, то приходил черёд сотрясаться всем палубам от истошного вопля:”Офир-тур!!! Шалом!!!”
После побудки я шла в ресторан “на первый черпачок”, ибо ресторан тут же после побудки и открывался, и там уже было немало страждущих туристов, надо же им помогать. Кстати, больше всего проблем было именно с Израилем, ибо никто и не думал для них кошерную пищу готовить – прямо как в анекдоте: “Не выпендривайтесь, гражданка Рабинович, кушайте как все ветчину!” Вот на эту-то ветчину и указывал один раз за завтраком израильский дед, что-то требуя от официантки по-английски. Она не поняла и позвала меня, а я тоже не поняла его английского. После неоднократных попыток дед не выдержал и произнёс на восхитительном одесском: “Ну дайте жь помидорьчик, ну чьто жь вам, жялко чьто ли, а?!”
Ну уж после “капитанского ужина” на побудке мне приходилось отдуваться за всех гидов, ибо я единственная порой и вставала утром свежая и весёлая, в хорошем настроении. Директор круиза, моя подруга, потом вспоминала, как однажды её разбудил мой голос, который бодро желал туристам доброго утра по-французски. Потом по-английски, это её не взволновало, ибо “мы все учились понемногу”, в том числе и по-английски. Потом мной же было сделано приветствие по-испански, это её было напрягло, но она вспомнила (всё ещё лёжа “у койки”), что я когда-то пыталась учить испанский. Но когда я заговорила по-немецки… А всё очень просто – накануне гиды, зная, что я и мёртвая встану, чтоб всех разбудить, оставили для меня текст побудки, написанный на разных языках, но русскими буквами, его я и зачитывала. Думаю, с немецким нехорошо вышло…
Дочку я в круиз брала всего два раза, опять же совковое воспитание – “не злоупотреблять служебным положением”. Во второй раз сама в качестве пассажирки, в награду “за хорошую работу”. Ездить просто так я, идиотка, не привыкла, поэтому предложила свои услуги по побудке. Мне-то не в тягость, а в радость, ну а девчонки пусть поспят! Нет, начальство постановило, что будить будет гид Маша! Ну ладно, Маша так Маша, всё равно мы вставали с дочкой раньше неё и к побудке были уже в ресторане. В Питер должны прибывали рано утром, в 9 уже на экскурсию.
Встаём мы с дочкой, выходим на палубу… “На палубу вышел, а палубы нет…” Дикий туман, различим только борт теплохода рядом. Выяснили, что из-за “погодных условий” все теплоходы сгрудились в устье Невы (а по расписанию должны были бы быть уже в Питере!), и когда все двинутся дальше – неизвестно! Пошлина завтрак, поясняя по пути и в ресторане ситуацию всем, кого встретили. И тут раздаётся по радио Машин сонный голос:”Уважаемые дамы и господа, наш теплоход прибыл в славный город Питер, экскурсия по городу начнётся сразу же после завтрака!” Это она проснулась в своём трюме, увидела в иллюминатор борт корабля рядом и решила, что всё нормально – мы на месте, корабли борт к борту в нашей северной столице уже стоят! Объявление Маша сделала и ушла спать себе дальше, она-то в Питере экскурсии не вела! А мы с моей Женькой час разгребали туристов,взбудораженных машиным заявлением, которые при полном параде стояли у выхода, готовые к осмотру северной столицы, а до неё ещё 80 км ходу, и когда двинемся – неизвестно!