Первая Франция. Продолжение. Предыдущий рассказ называется “Последняя группа”.
«Первая Франция» – так часто называли французскую группу, где я работала. Групп было сначала четыре, потом осталось две, но я всегда была в первой. Еще потом осталась и вовсе одна группа. Но все это здесь неважно, потому что речь пойдет о другом. А прежде надо дать некоторые разъяснения.
Прочитав предыдущую главу, читатель спросил меня: «А чего это ты прикрыла Советский Союз в 89-м? Он ведь развалился в 91-м?!» И то правда, но увы: не в моей власти ни прикрыть, ни продлить СССР, так же, как я не могу прикрыть много чего другого – не то непременно прикрыла бы что-нибудь. Я же только поставила для себя точку в советском “Интуристе”.
Первая Франция. Что дальше?
Дело в том, что в какой-то миг я вдруг задумалась о будущем: годы мчались, хоть и не так явно, как сейчас – пора было заводить семью, рожать детей. Перспектива эта меня несколько смущала, тем более что началось оформление в новый круиз – вокруг Европы. А с другой стороны – многие мои коллеги так и не вышли замуж: жизнь гида была такой захватывающей, так заполняла все, что семьи как-то и не хотелось, а потом вдруг оказывалось, что уже поздно…
К тому же я все чаще ловила себя на том, что заглядываюсь на крошечные ботиночки в витринах детских магазинов, как еще недавно заглядывалась на модные дамские туфельки. И сотрудница Оля С. нет-нет, да и повторяла: «А тебе бы очень пошла маленькая девочка!» Не говоря уж о людях, далеких от нашей профессии, спрашивавших без обиняков: «А чё замуж-то не выходишь?»
Удивительным образом судьбу мою решила коллега З., которую я едва знала. Работали мы уже не в «Метрополе», а на Петровке. Как-то всю дорогу от метро, тогда еще «Проспект Маркса», и до работы я шла следом за этой гидессой – немолодой, сухощавой, с не слишком аккуратной короткой стрижкой.
«Вот идет существо, – думала я, глядя на ее сутулую спину и стриженый затылок. – Если бы не платье, никто и не разобрал бы – мужчина или женщина. А ведь она объездила весь мир. И что? Ей даже некому рассказать об этом. Некому показать слайды…»
Вопрос был решен (хотя теперь мои дети не слишком интересуются фотографиями моих поездок).
Первая Франция и декретный отпуск
Перед уходом в декрет я еще успела поучиться на курсах итальянского языка – теперь с отрывом от производства. К учительнице Галине Александровне добавилась наша не менее чудесная коллега Нина К., преподававшая экскурсионный материал. Однажды она принесла на занятие яблочный пирог собственного изготовления – это вошло в традицию, и почти на каждом уроке мы ели пироги и торты, которые пекли по очереди. Лариса П. приносила банановый торт, я – медовик и торт со свежей клубникой – где я ее тогда достала, ума не приложу: наверное, купила в магазине «Морозко» и разморозила. Было интересно и весело – жаль только, что не дотянула до общей вечеринки, посвященной окончанию курсов.
– И что это Маринка в отпуск собралась в такое неурочное время? – с недоумением спрашивал у моих подруг Саша М. – Нет бы летом или хотя бы осенью. Да и учиться же надо.
А Сережа З. возмущался:
– Девчонки, хоть бы вы Маринке деликатно намекнули, чтобы она похудела – а то куда она в отпуск такая толстая? И растолстела-то как неравномерно! Надо бы ей перед отпуском спортом заняться – пресс покачать, живот подтянуть.
Наконец, первая Франция
Итак, я очутилась в декрете. А пока сидела в нем, и случилось то, что я вынесла в название главы – первая поездка во Францию по приглашению старушек из последней группы. Вернее, приглашение прислала одна старушка, старая петербурженка Мари, жившая в Сент-Этьене. Но было решено, что часть времени я проведу у нее, часть – у другой, Элен, в Бандоле, а начну свой визит в Париже, в квартире третьей старушки, которая сама в этот момент будет в отъезде.
Первая Франция. Подготовка
Началась подготовка. Как приятно было покупать подарки: черную икру, шали и прочие сувениры! Менее приятно было ходить по инстанциям. Первым делом нужно было оформить загранпаспорт: служебный, который мне сделал отдел кадров для круиза, на частные поездки не распространялся. С получением характеристик и прочих справок на работе проблем не возникло: пока я растила малыша, многие коллеги уже смотались во Францию по приглашениям туристов, и механизм был отлажен.
А вот первой ласточке Тане М. не повезло. Когда она собралась в Бельгию к фирмачке, с которой давно дружила, Леди М. пригрозила ей увольнением. Железная леди еще не оправилась от травмы, нанесенной комсомольским вождем Володей: тот поехал на Кубу по ее рекомендации, да и сбежал в аэропорту в Канаде. Она твердо решила, что не повторит ошибку, и на Таню вылилось все: и гнев за то, что приглашение пришло на личный адрес, а не на официальный Маркса, 16, и острое желание предотвратить попытку к бегству.
Но Леди М. отстала от века: шквал выездов было уже не остановить, и Таня, проглотив оскорбления и угрозы и мужественно преодолев все препоны, отчалила в сторону Европы.
Ездили тогда поездом: это было дешевле – в Германии Таня задержалась на два дня, что позволяла транзитная виза, и потом с волнением рассказывала, как ехала из Западного Берлина в Восточный на трамвае. Да, это было событием! А целью ее поездки было не только повидать подругу и посмотреть мир, но и наладить собственный бизнес – это тоже было что-то новенькое.
Получив – уже с легкостью – необходимые документы в “Интуристе”, я перешла к следующему этапу – обиванию порогов ОВИРа. Дальше порога доходило редко: огромные толпы, запись за несколько дней, дежурства. ОВИР находился в маленькой сараюшке на Мосфильмовской – не помещаясь внутри, мы кучковались вокруг и вели увлекательные разговоры о вдруг обрушившейся на нас свободе. Тогда-то я услышала много интересного о евреях в СССР. «Я семь лет был в отказе!» – громыхал на весь двор бородатый представитель богоизбранного народа. Складывалось впечатление, что едут все.
Первая Франция. Подготовка. Новые этапы
За паспортом последовали новые, не менее изнурительные, этапы: покупка билета, получение виз, обмен денег. Нет, не совсем так: с билетом все обошлось как нельзя лучше. В доме на Петровке, где мы тогда работали, находились и международные железнодорожные кассы. Пока народ, сверяя написанные на руке номера, давился на улице в ожидании их открытия, я по пропуску вошла в здание с другой стороны и была у окошка первой. Пока выясняли, откуда я взялась и какой у меня номер очереди, я уже взяла билет. Зато потом была бесконечная очередь на Ленинградке, чтобы поменять очередные жалкие гроши: кажется, сумма ограничивалась 250 франками – не разгуляешься. В начале массовых выездов меняли больше – теперь, поняв, что они и впрямь массовые, образумились и свели сумму к минимуму, то есть на хлеб и воду. День запомнился тем, что все время стояния ко мне клеился какой-то наглый тип, но бросить очередь у меня не хватало мужества, и я терпела. И тем, что хотя бы светило весеннее солнце – все остальные формальности проходили в хмари, под весенним же дождем и снегом.
Потом, а может и раньше – события перепутались в голове – нужно было отстоять в три посольства: французское – за основной визой, немецкое и бельгийское – для получения транзитных. Здесь опять были знакомства, разговоры, причем большинство стоящих вели себя так, будто уже объездили весь мир, и путешествие за границу для них обычное дело. Запомнилась мне немолодая элегантная дама, насквозь пропитанная французской культурой. Она рассказывала, как Ван Гог приехал во Францию на велосипеде. А когда общая беседа, как оно часто бывает, все же свелась к деньгам, то и она посокрушалась, что меняют слишком мало.
– А мне рассказывали, – сказала я, – что там можно продать кое-что из нашего, и продать неплохо – вот тебе и дополнительный доход.
Дама рассмеялась:
– Ну не будем же мы торговать.
Первая Франция и сувениры
Для нее это разумелось само собой, а я потупилась: ведь именно этим я и собиралась заняться в стране, ставшей второй родиной Ван Гога.
Я действительно получила от знакомых, особенно от Ларисы П., подробные инструкции. «Возьми с собой побольше сувениров, – учила меня старшая коллега, незадолго до этого тоже посетившая Париж по приглашению. – Их можно хорошо сдать в русский магазин «Жар-птица». Еще возьми ацетатные платки – я такие продала по 300 франков – это можно сделать в любом магазине.» Далее следовало перечисление блузочек и шарфиков, приобретенных на заработанную валюту. «Только сразу не покупай: сначала посмотри на бульваре Сен-Мишель, что нынче в моде, а потом ищи то же самое в местах подешевле.»
Не могу сказать, чтобы такое времяпровождение в Париже меня прельщало – я бы лучше просто походила по улицам. Но за мной теперь стояла семья, и все ждали подарков, да и сама я думала, что надо что-то привезти близким – ведь им не выпал волшебный шанс, который выпал мне. Один приятель добавил, что во Франции хорошо идут диски Битлз «Back in USSR». Уж не знаю, с чего он это взял, но приняла на реализацию добрый десяток. А сама сгоняла в «Военторг» и нахватала дешевых матрешек, подносиков и прочей хрени. И вот, нагруженная всем этим добром, притащилась на Белорусский вокзал.
Первая Франция. Про французский язык
Накануне у меня заболело горло – в день отъезда боль сменилась насморком. То же самое произошло перед круизом и потом на много лет стало традицией: все разворачивалось по той же схеме перед каждым отъездом за границу. С заложенным носом и головой, точно набитой ватой, я села в поезд. Состояние было мучительное, к тому же я волновалась, как буду общаться с пригласившими меня людьми. Если бы я тогда знала народную концепцию французского языка! Но лишь спустя несколько лет моя дочка спросила у деда:
– А как это – говорить по-французски?
– Да так же, как и по-русски, только в нос, – не слишком заморачиваясь, ответил дед.
Вообще мои дети с нежного возраста проявляли интерес к французскому – видимо, это генетическое. Как-то сын сказал мне:
– Мам, покажи язык.
– Вот еще, – возмутилась я. – Язык показывать нехорошо – так что и сама не буду, и тебе не разрешаю.
– Я просто хочу видеть, какой у тебя язык.
Теперь я удивилась: такие просьбы привыкла слышать от врача – ну, в крайнем случае, от мамы в детстве. Я показала.
– Нормальный язык, – хмыкнул сын.
– А ты чего ожидал?
– А бабушка сказала, что у тебя французский язык.
Вот так рождается недоверие к взрослым! Но нет – я не позволю себе отклониться от темы, а то недолго перебрать все смешные высказывания моих деток.
Первая Франция через Аахен
Сев в вагон, я обнаружила, что еду почти одна. Вот ведь: утверждала, что все ломанулись за границу, а тут не укомплектовали даже один состав – по той же причине он шел не до Парижа, а лишь до Аахена, где мне предстояло пересесть на электричку.
Вначале я, страдая от насморка, поедала испеченные бабушкой пироги и уныло смотрела в окно. Среди ночи в Минске, с шумом, шутками и прибаутками, ввалились два мужика – долго располагались, а на рассвете, с тем же шумом, вылезли в Бресте.
На границе стояли долго: меняли колеса, ждали погранцов и таможню – было скучно. Потом я опять смотрела в окно – на польские сёла – и думала, что в таком, наверное, жили мои белостокские предки.
В Варшаве видела восьмую сталинскую высотку, а к следующему вечеру прибыли в Германию, во Франкфурт-на-Одере. Я уже легла спать – разбудили меня тяжелый топот сапог в коридоре и грубые крики. Если впервые попав на шестой этаж, я вообразила себя героем книг о сталинских застенках, то тут мне показалось, что я перенеслась в фильм про войну. «Контрол, контрол, – нёсся из коридора металлический голос, а потом дверь с грохотом открылась, и на пороге вырос высокий поджарый немец в форме и с автоматом.
В ночи видела сверкающую разными цветами берлинскую телебашню и сказочный Ганновер с пряничными домиками, островерхими крышами и уютно горящими окошками, а на рассвете – туманный, или, если хотите, дымный Кёльн: мост с конными статуями, почерневшую громаду собора. Прямо возле собора стояли минут двадцать, и я успела рассмотреть его во всех готических деталях.
На подъезде к конечному пункту – Аахену – из купе выполз еще один пассажир: оказалось, в вагоне нас было всего двое. То был молодой парень, ехавший на учебу в Испанию. Мы поболтали на платформе в ожидании каждый своего поезда и пожалели, что не встретились раньше: путешествие было бы куда веселее. К счастью, мы не догадывались о существовании знаменитого Аахенского собора, где короновались императоры. А то меня наверняка потянуло бы его смотреть, и я завлекла бы нового знакомца в ловушку.
Через много лет я приехала в этот город специально ради собора: я стала более образованной и уже знала, что это вовсе не забытый Богом полустанок на пути в Париж, а столица Карла Великого. На вокзале я спросила у местного населения, далеко ли до собора – мне ответили: «Десять минут.» Прошагав минут пятнадцать, я остановила прохожего: «Десять минут», – был ответ. Еще через пятнадцать минут мне попался другой прохожий, и вновь я услышала: «Десять минут.» В итоге дорога к храму заняла добрых три четверти часа, а когда я наконец дошла до него, увидела табличку «Закрыто для посещения».
– Приходите завтра, – вежливо сказал старичок на входе, запускавший внутрь целую толку.
– Завтра меня здесь уже не будет. А куда сейчас идут все эти люди?
– На концерт.
– Сколько стоит вход?
– Свободный.
Я в очередной раз подивилась хваленой немецкой аккуратности – вспомнился анекдот про немца, купившего билет на поезд у прохода, но мечтавшего сидеть у окна. Ему посоветовали поменяться с другим пассажиром, но бедняга так и просидел на своем месте: у окна никого не оказалось, и меняться было не с кем. Впрочем, нечто подобное я наблюдала и в России. Народ толкался у турникета в метро, а рядом стоял свободный турникет.
– Почему вы не идете туда? – спросила я.
– А там не работает.
На турникете между тем горел зеленый свет: поломка, как я выяснила собственным опытом, заключалась в том, что через него можно было пройти бесплатно.
Стоп! Возвращаюсь к теме, которая сама уже является отступлением. Подивившись, я пулей влетела в собор. Быстро осмотрела мозаики на глазах у изумленных меломанов: ведь перед концертом полагается чинно сидеть, а не осматривать – и вылетела к не меньшему изумлению контролера. На обратном пути мне пришлось взять такси. Водитель долго ругался: у него не было сдачи со 100 евро, и я чуть не опоздала на последний экспресс в Льеж.
Но все это опять-таки произойдет в иное время, а может, и с иным человеком. А если бы тогда, в далекой молодости, нам также сказали про десять минут, мы бы точно не успели на свои поезда. Да, невежество порой помогает избежать неприятностей.
Первая Франция через Бельгию
Простившись с молодым «испанцем» навеки, я двинулась в Париж через Бельгию. Соседом моим вновь оказался парень, на сей раз настоящий валлонец, но общение с ним было затруднено: он то подбрасывал вверх и ловил скомканную бумажку, то начинал дергаться под музыку из плеера, то прихлопывал и притопывал ей в такт, а то надувал гигантские розовые пузыри из жвачки. Я опять стала глядеть в окно и наслаждаться своей музыкой: ласкающими слух волшебными словами – Льеж, Намюр, Шарлеруа. Но вот прозвучало самое волшебное: «Пари, Гар дю Нор», и пред очами засерело помпезное здание Северного вокзала…
Продолжение “Первая Франция” в очерке “В Париже”.
Все рассказы Марины Кедреновской.
Была в Аахене в 2015 году осенью.
Тоже под впечатлением.
В соборе есть душа. А вот Кёльнский не понравился. Затоптали его.
Я тоже только в визовой центр. А про диски и прочую реализацию будет в следующей главе)
Марина, великолепно! Так живо представила себе эти бесконечные очереди. Сейчас чтобы их избежать мы за визой идём в визовой центр, а не в посольство – лучше заплатить, чем стоять в очереди.
Перед французской визой у нас была чешская, получали её именно в посольстве в феврале. Месяц был не загруженным и мы решили избежать трат визового центра. По советским меркам очередь была “детская”, 🙂 , но нам она показалась безобразно долгая. Эх, отвыкли….
Марина, а диски Битлз в конце концов реализовались?
комментарии закрыты.