Самарканд-Мамарканд. Продолжение. Предыдущий рассказ называется “…И о праздниках”.
До сих пор, когда одолевают проблемы, мне хочется бежать от них в Самарканд: кажется, что именно там ждет спасение. Прилетишь глубокой ночью, сначала будешь долго томиться и париться в аэропорту, мечтая поскорее вырваться на свежий воздух. Потом, наконец, выйдешь на улицу, а покажется, что вошла в раскаленную печь. Приедешь в гостиницу, рассуешь туристов по номерам, поднимешься в свой, где уже храпит гид, а то и несколько гидов из разных городов Союза. Завернешься в мокрые простыни, ляжешь на каменный пол балкона и забудешься сном под лай собак и несущуюся из ресторана, без конца повторяющуюся песню «Голубые купола Самарканда».
А наутро напьешься в ресторане чаю из пиалы, закусишь янтарным айвовым вареньем, отправишь группу на экскурсию с местным гидом. А сама, взяв у метрдотеля дневной паек фруктами, а если повезет, то и деньгами, накупишь на базаре всякой всячины и снова заберешься в постель, с персиками да грушами, да с новой интересной книжкой – и будет тебе хорошо. И никакие беды не дотянутся сюда своими длинными волосатыми щупальцами.
Не помню – может, уже писала об этом: в душном гостиничном ресторане я брезговала жирной шурпой и каурмой лагман с кружащими над ними мухами – предпочитала брать сухим пайком: весной – черешней, осенью – кишмишем. Зато по вечерам шеф готовил гидам настоящий плов – особенно запомнился не самаркандский, а бухарский с изюмам. Я до сих пор иногда делаю дома плов по рецепту бухарского повара. На базаре всегда покупала все для него: желтую морковь, хлопковое масло, зиру, барбарис, изюм – крупный и сочный, а не засохший вперемежку с камнями, как в московских магазинах. А еще, не для плова, – добела вымоченные в соли абрикосовые косточки. Как же это было вкусно! И, конечно, тонны фруктов, арбузы и дыни.
Что же до книг, то в Москве их тогда было не достать – разве только если повезет завезти туристов в книжную «Березку» на Кропоткинской: так в моей библиотеке появились замечательные фолианты по иконам, мой первый не самиздатовский «Мастер», «Унесенные ветром», которые я до этого читала лишь во французском переводе. А в Средней Азии книг было хоть завались – может, не самых дефицитных, но тоже весьма достойных. Книги тогда равномерно распределяли по всей стране, чтобы обеспечить всеобщий культурный уровень – но в Узбекистане их никто не читал, и гиды всегда везли в Москву полные чемоданы литературы. Мне очень нравилось в Самарканде читать в постели, поглощая фрукты.
Было жарковато, но тогда я любила жару и даже бравировала тем, что такая вот я – не «русская душою»: лето и жару обожаю, а зиму и холод ненавижу. Теперь все стало наоборот – вернее, холод я не полюбила, а жару выносить перестала. И еще теперь мне почему-то кажется, что в нашей молодости считалось хорошим тоном не любить холодов – мой, увы, как недавно выяснилось, покойный приятель – испанский гид Андрей З. говорил: «Не терплю зимы – только иногда, в июле в Самарканде вдруг с нежностью вспоминаю наши московские морозы.»
Впрочем, в первый раз я попала в Среднюю Азию зимой. В это время там бесснежно и ветрено, и я долго думала, в чем ехать – в уже упоминавшейся афганской дубленке с большим воротом, в который Андрей З. утыкался по дороге из Суздаля, или в розовом дутом пальто. В конце концов остановилась на пальто и потом не раз поздравляла себя с правильным решением.
В первый день, когда я гуляла с группой по Самарканду, мой турист провалился в канализационный люк. Звали его Жан-Люк, и я, как ни стыдно мне было, не могла не расхохотаться – туристы, кажется, меня осудили. К счастью, француз провалился не глубоко: задержался за края люка подмышками, и его совместными усилиями вытащили без особого труда – он не пострадал, а только сильно испачкался. А меня Бог очень скоро наказал за мой смех.
Мы шли по Бухаре, дул сильнейший ветер, но было солнечно и сухо; асфальт слегка подернулся льдом, но грязи не было. И вдруг на нашем пути возникла единственная в городе огромная лужа – я тут же поскользнулась на тонком льду и при всем честном народе плюхнулась в самую ее середину. (Может, зря я об этом? Как-то один мой знакомый сказал, что если женщина падает физически, то она тут же падает и морально и уже не способна вызвать уважение – смотреть на нее всегда будут сверху вниз. Но поздно: что написано пером…) Теперь, как сказано у Джерома Джерома, «комизм положения дошел, наконец, и до» моих туристов: они «тоже начали смеяться.» Надо ли уточнять, что особенно забавной ситуация показалась Жан-Люку?
Словом, клиенты повеселились всласть, а с ними и местный гид Элеонора. На счастье, мимо проходила молодая узбечка. Пока туристы с Элеонорой осматривали минарет Пои Калян, она отвела меня к себе в дом – глиняный, с дверями и окнами, выходящими во внутренний дворик. Принесла тазы с водой и оттерла мое пальто, а я тем временем, среди ковров и шитых золотом подушек, пила чай с лепешкой. Тут-то я и порадовалась, что не отправилась в поездку в дубленке. Вскоре я присоединилась к группе – мокрая, зато снова розовая.
Больше я в грязь не падала – по крайней мере, в Средней Азии, но в Самарканде побывала еще несметное количество раз.
Часто вспоминаю и загаженные отбросами арыки, и ночные посиделки с коллегами на залитой луной площади Регистан, и цветущий урюк у мавзолея Тамерлана. Возможно, рассказами об этом я даже отчасти вдохновила своих талантливых друзей Дмитрия Жильцова и Евгения Сульчина на один фрагмент замечательной повести «Ночь из пластилина»: после опасных приключений в азиатской глуши герой вдруг попадает в Самарканд и видит у мавзолея свою первую любовь – московская девушка ведет экскурсию французским туристам. Правда, почему-то ведет сама, а не под перевод – местный гид нигде не фигурирует. (Простите, ребята, если я перепутала какие-то детали).
Из Самарканда ездила и в Пенджикент – это уже на территории Таджикистана. Обычно мотались туда одним днем, выезжая на заре – по голой степи, под палящим солнцем, в раскаленном полуразвалившемся ЛАЗе. Смотрели не слишком впечатляющие раскопки и так же долго и мучительно ехали обратно.
Как-то в группе Саши О., по необъяснимым причинам взявшего маршрут в Азию, был турист, купивший эту экскурсию как дополнительную и мужественно проделавший весь нелегкий путь. На месте он, однако, даже не вышел из автобусного пекла.
– Почему не выходите? – лаконично спросил Саша.
– Батарейка села, – был не менее лаконичный ответ.
А я еще много раз возвращалась и в другие азиатские города, и происходили там разные приключения…
На фото – Регистан. Советская открытка.
Продолжение в очерке “Ещё про Среднюю Азию. И про самолёты”.
Все рассказы Марины Кедреновской.
