Албания

Наша коллега и прекрасная рассказчица Марина Кедреновская делится впечатлениями об… Албании, совершенно нестандартной в туристическом отношении стране.

Когда в 2006 году моя подруга, вернувшись после отдыха в Черногории, сказала, что съездила оттуда в Албанию, я впала в глубокий шок. Я плохо запоминаю политические события и забыла, что уже в начале 90-х годов эта страна освободилась от тоталитарного режима. История Косово, за которой я, как и большинство моих сограждан, следила по телевизору, почему-то не связалась в моем сознании с собственно Албанией.
Албания оставалась для меня как бы несуществующей страной: вроде бы она есть, причем где-то недалеко, а вместе с тем ее как будто и нет – terra incognita, “Луна” из “Незнайки” или некая таинственная подземная страна, куда путники неожиданно попадают, провалившись в яму. Кажется, нечто подобное произошло в “Сердцах трех” Джека Лондона и некоторых других приключенческих романах, которые я читала в детстве.
Мое детство прошло без Албании. Вернее, я знала, что она где-то существует, и представляла себе местность, полностью состоящую из песка, с песчаными же домами, на фоне которых ходят люди с большими носами в длинных черных одеждах. Откуда в моем мозгу взялся этот образ, я не знаю.

Послевоенному поколению детей повезло больше. Моя старшая троюродная сестра вспоминает, что в 50-е годы друг и коллега ее отца-нефтяника был командирован в Албанию. Действительно, в то время в Албании было много советских специалистов. После того, как в 1944 году коммунист Энвер Ходжа освободил страну от немецко-фашистских захватчиков, началась его дружба со Сталиным. Вначале он дружил и с Тито, но, когда в 48-м Тито не поддержал Сталина, поссорился с ним, а Сталину оставался верен. В Албании был город Сталин, памятники советскому вождю стояли везде, где только можно, и везде работали советские спецы, тогда как албанские студенты учились в СССР. Потом к власти у нас пришел Хрущев, и Ходжа поссорился с ним, потому что тот предал Сталина. Студенты вернулись на родину, большинство наших специалистов тоже, хотя некоторые обзавелись в Албании семьями и остались, так что теперь там постоянно проживает немало людей русского, украинского и белорусского, а также чешского и польского происхождения (последние попали в Албанию по тем же причинам, что и граждане СССР). Ходжа между тем подружился с китайцами, и в Албанию хлынули специалисты из Китая. Однако и этой дружбе вскоре пришел конец, и в 70-е Албания оказалась в полной изоляции. Тогда-то и началось по всей стране наиболее активное строительство бункеров для защиты от “американских империалистов” и “советских ревизионистов”. Подчеркиваю, наиболее активное, потому что вообще-то Ходжа начал строить бункеры в 50-м и до своей смерти в 85-м построил их 900 000 (цифры приводят разные – это одна из них). Бункеры, как грибы, росли по всей территории Албании, при этом они действительно чем-то напоминают грибы с толстыми ножками и круглыми объеденными шляпками.

После того, как Ходжа, благополучно проправив сорок лет, скончался, диктатура пять лет еще поддерживалась, а потом, когда начались разброд и шатание во всех соцстранах, их участь не миновала и Албанию. Итак, с 1990 года Албания “свободна”.

Всю вышеизложенную информацию я почерпнула из экскурсии, на которую, как и моя подруга, поехала из Черногории, только спустя почти десять лет – в июне 2015. К этому моменту я уже знала, что в Албании развивается туризм, она открыта для въезда, но притягательность тайны оставалась, и мне было очень любопытно там побывать. Однако обо всем по порядку.

В первый вечер отдыха на черногорском курорте Будва, мы с сестрой, дочерью вышеупомянутого нефтяника, возвращаясь с пляжа, набрели на какое-то турагнство. Впрочем, набрести на него было несложно: турагенства находятся на каждом шагу, а между ними фланируют их представители, предлагающие всем подряд брошюрки с экскурсиями. Недолго думая, мы купили экскурсию за 25 евро – для сравнения, в соседнем агенстве такая же продавалась за 30. Возможно, она была не совсем “такая же”, но мы не стали вникать в детали и взяли ту, что дешевле. На другое утро мы стояли на автобусной остановке возле дома, держа в руках полученные накануне билетики. С небольшим опозданием относительно назначенного времени за нами подъехал экскурсионный автобус, собиравший туристов по всему черногорскому побережью. Так, просто и буднично, началось путешествие в таинственную страну…

Кажется, для въезда в Албанию нужна виза, и это создает неудобства, если хочешь посетить ее самостоятельно – аргумент в пользу организованных экскурсий. Турагенства как-то умудряются ввозить группы туристов без визы. В автобусе сопровождающий черногорский гид (девушка Виктория из России, семь лет живущая в Черногории) собрала у нас паспорта и составила список, который и отдала пограничникам. При пересечении границы нас просили не выходить из автобуса и не фотографировать. Здесь же к нам присоединилась албанский гид – милая интеллегентная дама чуть старше среднего возраста, хорошо говорящая по-русски. Практически сразу после границы мы сделали остановку на туалет, кофе и сувениры – первая позиция была бесплатной, а две другие можно было оплатить в евро и, главное, сдачу получить тоже в евро. Вообще-то албанская денежная единица – лек, 1 евро = 1.40 лек. Но евро принимают везде, правда не всегда по означенному курсу. Если монеты, то и вовсе один к одному. И сдачу дают в леках.

Кофе, стоимостью чуть больше 1 евро (эспрессо, как обычно дешевле, капуччино дороже) мы заказали в ресторане,

а выпили в саду под зонтиками

в окружении цветов

и слоняющихся без дела собак.

На террасе ресторана тоже можно посидеть.

Здесь же идет бойкая торговля спиртными напитками, оливковым маслом (по 4 евро за пол литровую бутылку) и вареньем из инжира (по 3 евро за пол литровую банку).

При этом все напитки и варенье можно попробовать. Продавец, говорящий на всех языках, во всяком случае, по-русски, по-английски и по-итальянски, подробно и увлекательно рекламирует свой товар. Основная гордость албанцев – коньяк “Скандербег”, названный в честь национального героя, жившего в ХV веке. Прежде, чем его – то есть не коньяк, а героя – стали называть Скандербегом, его имя было Георгий Кастриоти, был он сыном албанского князя-католика, в детстве попал к султану Мураду II как заложник, принял ислам, сделал офицерскую карьеру и прославился, сражаясь против врагов османов. Турки поставили его во главе войска и за мужество прозвали Искандером, то есть Александром (имя Александра Македонского всегда было на Востоке синонимом героя). После возвращения (побега) на родину Искандер-бей (в албанской транскрипции Скандербег) возглавил сопротивление османским оккупантам.

Коньяк, носящий его имя (прямо “Ленин в Разливе”), бывает разного качества и в бутылках разного объема и формы, а также в подарочных коробках; цены – в пределах 10 евро, может быть, самый подарочный-расподарочный – чуть больше. Я попробовала разные и нашла, что даже самый дешевый (по 3 евро за поллитра) вполне ничего. Кроме коньяка, продается мутный бежевый ликер, позиционируемый как местный “Бейлис” – вкусный, но до “Бейлиса” не дотягивает, зато и стоит всего 6 евро (опять-таки за поллитра).
Через дорогу расположен магазинчик, где те же продукты или, по крайней мере, некоторые из них стоят еще дешевле, а варенье продается в банках меньшего объема и, соответственно, по более низкой цене. Соломенные шляпы, которые иногда хочется покупать в жару, там тоже дешевле. К сувенирам я не приценивалась, но и они есть в обоих магазинах; один из самых распространенных – изделия из серебра.

Стоит ли вообще покупать здесь или лучше подождать города? Сначала я решила, что безусловно не стоит. Зная, что во многих странах (наша – не исключение) гиды, чтобы получить комиссию от продаж, завозят группы в дорогие магазины, я подумала, что лучше сделать покупки в обычном супермаркете. Потом все-таки купила бутылку: после того, как перепробовала все коньяки и ликеры, было неловко уйти, ничего не купив. Дальнейшие события показали, что в Тиране и Шкодере, если хочешь что-то посмотреть, да еще и поесть, просто не остается времени на магазины. Впрочем, все эти рассуждения напоминают “Мертвые души”, когда чиновники долго аргументированно доказывали, что Чичичков, например, “делатель государственных ассигнаций”, а потом прибавляли: “а может быть, и не делатель”. Рассуждения мои не имеют смысла потому, что на обратном пути автобус делает остановку в том же месте, и каждый может сам решить, где ему покупать. Например, на пути туда прицениться, потом оценить обстановку в городе и на пути обратно купить, если в этом еще останется необходимость.
Рядом с рестораном и магазином стоит первый на территории Албании образец бункера – туристы то и дело туда шастают и фотографируют его

и из него.

На первый взгляд может показаться, что круглое строение – лишь вход в подземелье – но нет, это и есть сам бункер. В случае опасности в его весьма ограниченное пространство должно было забиться от двух до шести человек.

Мощные стены защитили бы их от ударной волны. Говорят, что Ходжа потратил огромное количество иностранной валюты на свои бункеры, все население страны было занято на их строительстве. Строили для себя: все население и должно было в них попрятаться.

От границы наш путь лежал в Шкодер – старейший город Албании.
Здесь сочетаются восточный мусульманский колорит, следы социалистического прошлого и контрасты постсоциалистического настоящего – процветание и запустение, с явныи преобладанием последнего. Фасады жилых домов, напоминающих хрущобы, выкрашены в яркие цвета – рядом с ними стоят те, что еще не выкрашены, со старой облупившейся штукатуркой. Есть в Шкодере театр, построенный советскими друзьями, памятники Скандербегу и еще кому-то, до боли напоминающему Сталина – однако это не Сталин, а какой-то местный политический деятель. В целом город производит приятное впечатление – чистый, много зелени, цветов и фонтанов.

Мы были в Шкодере в субботу 19 июня, а в воскресенье 20 должны были состояться местные выборы, поэтому со всех домов, транспортных средств и растяжек над улицами на нас взирали две кандидатки – веселушка от социалистической партии

и интеллектуалка от демократической.

Гид сказала, что симпатии горожан на стороне улыбающейся социалистки. Готовясь писать этот отчет, я попыталась найти в интернете информацию о том, чья взяла, но попытки мои не принесли результата. Надеюсь, что ожидания шкодерцев оправдались.
В центре Шкодера пролегает весьма оживленная пешеходная улица, которую наш гид назвала Пешеход.

На ней множество кафе, в которых сидят в основном мужчины,

банки,

магазины.

Дома на улице средней ухоженности, все окна закрыты ставнями.

Чуть в сторону – несколько сомнительные дворы и подворотни.

На одном из углов я решила сфотографировать весьма колоритный импровизированный рыночек, но один из торговцев так сердито закричал на меня, сопровождая свой крик столь недвусмысленными жестами, что я послушно и поспешно ретировалась. К счастью, на кнопку аппарата нажать успела.

В начале пешеходной улицы стоит памятник Матери Терезе.

У его подножия – горшки с цветами.

Мать Тереза родилась 27 августа 1910 года в городе Скопье – сейчас это столица Македонии. Родители ее были католиками: мать – албанка, отец – арумын (влах). Они обосновались в Скопье в начале ХХ века, когда большинство албанцев в этой местности придерживалось ислама – Скопье принадлежал Оттоманской империи. Имя Терезы по рождению Агнес Гонджа Бояджиу. В аэропорту Тираны также есть памятник знаменитой монахине.
На фото за статуей Матери Терезы видны купол и минареты главной мечети Шкодера – Абу Бакра, построенной в 90-е годы на месте разрушенной.

Сегодня мусульмане, по информации нашего гида, составляют 70% населения страны. Остальные – христиане: 20% православных, 10% католиков. Православные живут в основном на юге Албании, католики – на севере. А когда-то вся Албания была православной. По дороге от границы до Шкодера гид немного рассказала нам о древней истории Албании – как в VI до н. э. на ее нынешней территории появились иллирийцы – предки современных албанцев, как в III в., тоже до н.э., они боролись против Рима, а в I, опять-таки до нашей, – против Венеции. Затем сразу наступил ХV век, и албанцы стали бороться против турок, и боролись пятьсот лет. По всей вероятности, в выпавший из рассказа период в пятнадцать веков, они успели пожить в Византии, стать православными, а затем, после падения Константинополя, принять ислам. Когда я спросила об этом у гида, она радостно закивала: “Да-да, были здесь и византы.”

Мечеть оказалась закрыта, так что сфотографировать ее интерьеры удалось лишь через окно – с отражениями улицы и садика перед входом.

Садик украшает фонтан без воды

и цветущие кустарники.

Есть в нем и памятник героям-освободителям.

Из садика возле мечети виден костел (фото нет), а также православная церковь Рождества Христова.

Последняя видна и с пешеходной улицы.

Чтобы попасть внутрь, нужно пройти на параллельную улицу и с нее проникнуть в церковный двор.

Внутри храма иконостас, но не русский пятиярусный, а состоящий всего из двух рядов – праздничного и местного. Патриархи, пророки и деисус отсутствуют.

Храмовая икона расположена не в привычном для нас месте – справа от Христа, а слева от Богородицы. А там, где мы привыкли ее видеть, – Иоанн Креститель, затем Сошествие во ад, или Воскресение. Не могу ничего утверждать, но могу предположить, что это местная традиция: во всяком случае, в Тиране, в церкви Воскресенья Христова, вторая икона справа от Царских врат – тоже Иоанн Креститель, за ней следуют, кажется, Петр и Павел, а вот слева от Богородицы – Воскресение, представленное опять же, по православной традиции, как Сошествие во ад.

Почему-то я не уточнила вопрос расположения икон у шкодерского батюшки, с которым немного побеседовала по-итальянски – видимо, была слишком сосредоточена на том, чтобы он понял другие мои вопросы. Зато он объяснил мне, что в албанских храмах верующие сидят

и что это старая албанская традиция, возникшая под влиянием соседней Италии. И что свечки за здравие и за упокой ставят в разные, но по виду ничем не отличающиеся друг от друга, места, расположенные одно около другого, и ставят их в песок. В Шкодере я эти места не сфотографировала – привожу фото, сделанное в Тиране.

Кстати, фотографировать в албанских православных церквах можно беспрепятственно.
Для справки – Албанская православная церковь является одной из пятнадцати автокефальных православных церквей. Ее нынешний предстоятель – Блаженнейший Анастасий, Митрополит Тираны и Дурреса, Архиепископ всея Албании. Резиденция его находится в Тиране. Богослужения неподвижного круга совершаются по григорианскому календарю. Пасха и все переходящие праздники – по юлианскому. Богослужебные языки – албанский и византийский греческий.
Когда в январе 1946 году была провозглашена Народная Республика Албания во главе с генеральным секретарём компартии Энвером Ходжей, начались политические репрессии, преследования верующих. (Между прочим, ходжа – почётный титул духовного лица – любопытно, откуда у Энвера была такая фамилия?) В 1967 Ходжа начал особенно активную кампанию по уничтожению религии. Церковные здания объявлялись народной собственностью, сотни храмов и множество монастырей были разрушены, оставшиеся превращены в склады, кинотеатры, клубы, тюрьмы. Священнослужителей арестовывали и отправляли на принудительные работы, понуждали осквернять святыни, а в случае отказа расстреливали на месте. Родителей, крестивших своих детей, отправляли в концентрационные лагеря. За прилюдное совершение крестного знамения приговаривали к тюремному заключению. Запрещалось давать христианские и мусульманские имена детям. Все это нам слишком хорошо знакомо, и остальные подробности можно опустить.

В ноябре 69-го Албания была официально провозглашена первой в мире атеистической страной. В конце 70-х было объявлено об окончательном искоренении всех религиозных предрассудков. Со смертью Энвера Ходжи в 1985 году усилилось общественное противостояние безбожному режиму. В январе 1991 года Константинопольский Патриарх Димитрий назначил митрополита Анастасия (Яннулатоса) Патриаршим экзархом в Албании. Когда митрополит Анастасий прибыл в страну, из священников выжило лишь 15 человек, все они были старыми и больными. Весной 1991 года пал коммунистический режим, в Албании установилась многопартийная система. Началось восстановление Православной Церкви и всей религиозной жизни в стране. В том году около трёх тысяч православных собрались на пасхальное богослужение в единственном действующем в Тиране православном храме. Началось рукоположение священников и восстановление церковной жизни.

К тиранской церкви я еще вернусь, а в шкодерской, кроме всего прочего, видела икону царственного страстотерпца Николая II.

Позади нее немного видны и свечи.

По дороге в Шкодер и из Шкодера мы дважды проехали у подножия горы, на которой расположена старинная крепость Розафа – посещение ее в нашу экскурсию не входило. Не могу сказать, что меня сильно расстроило это обстоятельство. Чем больше я путешествую, тем больше дворцы, замки, крепости, за исключением самых уж уникальных, кажутся мне на одно лицо. Подумаешь, одной крепостью больше, одной меньше… Покупая экскурсию, мы не вдавались в детали маршрута: хотелось попасть в Албанию, о которой мы все равно ничего не знали, время и цена устроили – что еще надо? Выбирать, сравнивать не было ни времени, ни желания. Однако, если подходить к поездке более серьезно, тем более, что она может оказаться единственной в жизни, то стоит, наверное, посмотреть разные варианты и выбрать тот, который все-таки включает посещение крепости: пусть лучше будет одной больше, чем одной меньше. Да и виды, говорят, с горы открываются восхитительные.

В одном из отчетов о поездке в Албанию, найденных мною в интернете, я прочитала о Розафе следующее: “Старинное шкодерское предание гласит: три брата никак не могли возвести местную крепость – она всё время обрушивалась. И тогда решили принести жертву небесам и кровью укрепить стены. Было решено, что надо замуровать жену младшего брата – прекрасную Розафу. Он долго не мог ей этого сказать. Но однажды ему пришлось, и она мужественно приняла это, сказав: «Замуруйте меня так, чтобы я могла кормить своего ребёнка». Она была живьём замурована в основании крепости вместе со своим сыном. В честь неё и названа крепость Шкодер.” Выходит, что мамаша, якобы мужественно согласившаяся, чтобы ее принесли в жертву, на самом деле обозлилась и решила утянуть за собой на тот свет невинного младенца – собственного малолетнего сына. Нечего сказать – за такой героизм не то что крепость, а и целую планету не жалко назвать Розафой!

В изложении нашего гида легенда выдлядела более логичной и человечной. Розафа попросила, чтобы в стене замуровали лишь левую половину ее тела, оставив “на свободе” правую грудь, чтобы кормить ребенка, правый глаз, чтобы смотреть на него, правую руку, чтобы ласкать, и правую ногу, чтобы качать колыбель. Была в предании и еще одна маленькая деталь, на которую почему-то никто не обратил внимания. По версии нашего гида, было действительно “решено, что надо замуровать жену младшего брата”, однако решено это было тремя братьями, тогда как мудрец сказал им, что нужно просто принести человеческую жертву. Почему ни один из братьев не решился замуроваться сам, остается загадкой. Вот такие похожие, но разные по сути рассказы. Единственное объяснение разницы: автора вышеупомянутого отчета сопровождал по Албании гид Мустафа. Вариант, предложенный нашей гидессой, явно более феминистский.

У подножия холма, на котором стоит крепость, протекает река Бояна, берущая начало в расположенном неподалеку Скодарском озере и впадающая в Адриатику. Озеро, по слухам, очень красиво. Вообще виды здесь живописные, но, пожалуй, не более того – дух не захватывает, дыхание не останавливается. Албания показалась мне немного лысоватой по сравнению с пышной, цветущей Черногорией. Правда, говорят, что в Албании великолепное побережье. Не знаю, существуют ли включающие его экскурсионные маршруты из Черногории, но уж полететь туда на отдых, конечно, можно – многие российские туристы так и делают. К тому же это, кажется, дешево. Известные курорты, которые назвала наш гид, – Саранда и Химара. Туда ездят купаться и жители Косово.

Между Шкодером и Тираной, в 7 км от моря, расположен исторический город Лежа, или Леже, где в 1444 году состоялся съезд албанских князей под руководством Георга Кастриоти Скандербега. На съезде была создана Лежская лига для борьбы с Османской империей. Скандербег умер в этом городе и похоронен в католической церкви св. Николая, так как до десяти лет был католиком. Церковь окружена колоннами на манер античного храма, над ней развивается флаг Албании с двуглавым орлом. По словам нашего гида, одна из голов смотрит на юг, другая на север – однако нет ли и здесь связи с Византией? Кстати, сами албанцы называют свою страну Щипе Ри, что значит “орел”. И церковь, и возвышающуюся над Леже крепость, построенную в ХV веке венецианцами, я видела только из автобуса и фотографировать не отважилась.

Наконец прибыли в столицу Албании Тирану, расположенную примерно в ста километрах от Шкодера. Туристы, посещающие Москву, как правило думают, что Красная площадь названа в честь нашего славного революционного прошлого. Здесь можно было бы подумать, что название главного города страны связано с правившим в нем тираном. На самом деле, по одной из версий, город получил название Техеран в память об успешном военном походе османов против персов. Позже имя трансформировалось в Тиран. Существуют и другие гипотезы: например, что название происходит от греческого слова Tyros – «молочное место» или от иллирийского Tyron – те, кто спустился с гор. А от тирана Ходжи в столице осталась лишь его вилла, очень скромная – сфотографировать ее удалось только сверху: особняк справа, рядом с ним – здание Российского посольства.

Мавзолей Ходжи превращен в разрисованный граффити развлекательный центр и находится в плачевном состоянии – хоть и тиран, а как-то грустно, хотя и поучительно.

Город напомнил мне Ташкент 80-х годов, а моей сестре – Азербайджан, как, впрочем, и вся Албания. Монументальные постройки советского образца окружают его центральную площадь – площадь Скандребега.

Мозаичное панно на здании музея Национальной истории изображает революционную Албанию.

По соседству, однако, располагаются красивые правительственные здания в итальянском стиле 20-30-х годов XX века, то есть времен королевства, которому пришел конец с началом Второй мировой войны,

и старейшая мечеть Эфем Бей – XVIII столетия.

В центре площади, на фоне мечети и часовой башни XIX века – конный памятник Скандербегу, раньше на его месте стоял памятник Сталину. Гид рассказала нам, что когда-то в Тиране был настоящий “любовный треугольник”, состоявший из памятников Ходже, Ленину и Сталину. Всюду висели плакаты с портретами Ходжи – тот же культ личности – всё так знакомо, что даже не интересно. Все памятники этим троим снесли в 90-е годы – опять-таки ничего нового.

В целом огромная площадь весьма красива и производит сильное впечатление.

Всюду в Тиране старое соседствует с новым.

Рядом с площадью Скандербега – парк с фонтанами и торговым центром, в котором множество ресторанов европейской и китайской кухни (почему-то не албанской(???)).

Есть даже казино.

Неподалеку – современная православная церковь, о которой я уже писала.

Албанцы, как видно, не слишком следуют традициям храмовой архитектуры, однако основные объемы на месте – ротонда с плоским куполом, колокольня, на той и на другой латинские кресты – опять влияние соседней Италии? Латинский характер креста особенно хорошо виден над входом в храм.

Внутри, в куполе – изображение Христа.

Фото внутреннего пространства с иконостасом, подобное этому, я уже приводила выше – здесь более общий план.

Любой город очень украшает река – через центр Тираны протекает Лана, хотя назвать ее рекой можно лишь с очень большой натяжкой.

Зато мост, перекинутый через Лану – всем мостам мост! Широченный!

Сразу за мостом слева находится одно из самых высоких зданий Тираны – гостиница Скай-Тауэр, на крыше которой расположен панорамный ресторан.

Гид указала его нам как место, где можно вкусно пообедать и осмотреть весь город. Вход на смотровую площадку стоит 2 евро, особенно если идешь в составе группы: как правило, сразу становится ясно, что туристы хотят не поесть, а лишь пофотографировать. Мы тоже заранее не знали, будем ли там есть, но и платить 2 евро нам не хотелось, поэтому я сходу набросилась на ресепциониста с длинной и очень скорострельной итальянской тирадой. Кстати, слово “тирада” происходит от итальянского глагола tirare в значении “тянуть”, но тот же глагол означает и “стрелять” – я явно выбрала второй вариант, причем из пулемета. (Гид заранее сказала нам, что из иностранных языков албанцы лучше всего знают именно итальянский: потому я и говорила на нем со шкодерским батюшкой, радуясь редкой возможности вспомнить давно забытое.) Проигнорировав вопрос ресепциониста, из Италии ли мы, мы бросились к указанному им в растерянности лифту и взмыли вверх.
Вид с крыши открывается и впрямь всеобъемлющий, на все четыре стороны, из которых я нормально запечатлела только две.

Некоторые фото были сделаны через решетку, установленную, чтобы фотографы, захваченные видами, не свалились.

О красоте города судите сами!
Ресторан тоже оказался вполне симпатичным – с разных сторон оформленным в разных стилях.

Только вот кухня в нем оказалась опять не албанская, а итальянская. Официант, ни слова не знавший ни по-итальянски, ни по-какому другому, не смог ответить нам, есть ли в меню хоть одно национальное блюдо. Говорить по-итальянски в Албании было очень приятно, а вот есть итальянскую еду совсем не хотелось, так что мы ограничились десертом, который наш гид рекомендовала нам как типично албанский. Называется он “тре лече” (“три молока”, как сказала гид) и состоит действительно из трех видов молока – коровьего, козьего и овечьего. Tre по-итальянски означает “три”, а вот насчет lece у меня серьезные сомнения: насколько мне известно, “молоко” будет latte… Впрочем, о чем это я? За полдня привыкла к итальянскому и не подумала, что название-то албанское! В любом случае десерт оказался очень вкусным – что-то вроде нежного пудинга, обильно пропитанного ванильным соусом.

А вот и турист, получающий удовольствие от этого десерта – моя дорогая сестра Нина.

Отец Нины был наполовину кумыком (это одна из народностей Дагестана), и звали его Эскандер, что очень оценили албанцы.
Съев десерт, мы по-албански сказали официанту “спасибо” – faleminderit и “до свидания”, странно звучащее для русского уха как “мир упавшим”. (Вообще албанский – особый, не относящийся ни к какой группе индоевропейский язык, так же как и албанский этнос абсолютно уникален.) Таким образом, мы не попробовали национальных блюд, о которых перед этим долго пытали гида. А именно мы не попробовали таву – запеченую в духовке баранину или рыбу со сливочным йогуртом, кадаиф – нечто вроде спагетти с медом и орехами – и пахлаву, которая, впрочем, не совсем албанская сладость.

Пора было возвращаться в автобус: заканчивались два часа свободного времени, данного нам гидом после короткой обзорной экскурсии – и напоследок мы решили съесть по шарику мороженого: его нам гид тоже очень рекомендовала. Зашли в кафе перед Оперным театром – очередным “советским” зданием на центральной площади.

Официант, якобы понимавший по-английски, заставил нас сесть за столик, вместо того, чтобы выдать мороженое у стоявшего тут же лотка.

Принял заказ, принес по два шарика каждой, вместо того, чтобы принести всего два, затем выставил умопрачительный счет в леках, которых у нас не было, и пересчитал в евро по не менее умопомрачительному курсу. Тут мне смутно вспомнилось, откуда в моей голове взялся образ черных людей с большими носами – кажется, он происходил с обложки сборника албанских сказок, которые мне кто-то читал в детстве. Главным признаком геройства и доблести персонажей этих сказок было умение надуть ближнего.

Между тем автобус подъехал к назначенному месту и, пока мы разбирались с официантом, загрузил членов нашей группы и так же благополучно уехал. Оставив деньги и недоеденное мороженое, мы бросились за ним. Наткнулись на гида: она объяснила, что автобус сделает круг и вернется, так как не имеет права стоять здесь – ситуация, хорошо знакомая мне как гиду по работе в Москве. Возвращаться доедать мороженое было поздно – через какое-то время мы тоже загрузились в автобус и отправились назад в Черногорию.

На обратном пути гид рассказывала о жизни: российских туристов эта тема интересует едва ли не больше, чем, например, французских, приезжающих в Россию. Так мы узнали, что средняя зарплата среднего албанца составляет 150 евро, учителя, врачи и инженеры получают по 350. Наш гид за целый день езды с нами по всей стране получит 50 евро – у нас за такие деньги немногие гиды согласятся выйти из дома. Пенсия составляет от 100 до 170 евро, мужчины выходят на нее в 65 лет, женщины – в 60, а при социализме выходили в 50. Теперь пенсионный возраст будет каждый год увеличиваться на два месяца, пока не дойдет до 65 у женщин и до 67 у мужчин. Средний возраст албанцев – 28 лет, средняя продолжительность жизни у мужчин – 68 лет, у женщин – 70. Когда страна освободилась от гнёта социализма, в ней сразу начались проституция, наркомания и безработица. Многие эмигрировали – в Италию, Грецию, Германию, Францию, Англию, Америку. В каждой семье есть хотя бы по одному эмигранту – из-за рубежа они помогают родным. На вопрос, есть ли в Албании люди, сожалеющие о старом режиме, гид с готовностью ответила: “Да! Есть!” Потом выдержала паузу и неуверенно добавила: “Но мало”. Посыпались вопросы о том, как сейчас обстоят дела с проституцией, бандитизмом, наркотиками – на все был один ответ: “Есть!.. Но мало.”

В Шкодере гид вышла: она жила в этом городе, там же в свое время и выучила русский язык – теперь его преподают только в университете Тираны и, опять же, мало. В целом Албания оставила очень приятное впечатление. То же можно сказать и о гиде – я пригласила ее приехать на Европейский конгресс гидов, который состоится в Москве 17-22 ноября 2015, а она подарила мне ручку с надписью “Албания”. Чтобы сестре не было обидно, сделала подарок и ей – значок с албанским флагом. Когда в последний день в Будве я шваркнула планшет об асфальт, мы безуспешно пытались выковырять иголкой этого значка утопленную в корпус планшета кнопку.

Таинственная страна стала простой, близкой и вполне доступной, и мы решили, что когда-нибудь обязательно вернемся, чтобы отдохнуть на ее сказочном, как говорят, побережье.

©Марина Кедреновская

Другие статьи Марины Кедреновской:
Чехия. По следам Дворжака
Прага. Прогулка по Новому месту
Прага
Прага. Очарование Малой Страны
Льеж
Бавария. Бад Райхенхаль
Русская Германия. Баденвейлер
Бавария. Кёнигзее
Мюнхен
По следам Гёте: Германия. Франция. Чехия
Мои прогулки по Кольмару
Кольмар. Маленькая Венеция и «Паровозик из Ромашково»
Памяти коллеги
Памяти коллеги-II
Памяти коллеги III
Про Кремль
Ночная потеря в метро
Нарочно не придумаешь. Рабочие моменты гида-переводчика