Михайловское. Продолжение историко-поэтического повествования о поездке по Пушкинским местам от нашего друга Александра aka ПРОДУКТ.
Михайловское — дворянское имение в Псковской области. Известно с ХVIII века, как часть владений царской семьи — Михайловская губа. Предположительно название происходит от находившегося на расположенной поблизости Савкиной горке «Михайловского монастыря с Городища».
Михайловское – родовое имение матери А.С. Пушкина, его поэтическая родина, место духовного становления поэта. Здесь он жил и творил в 1817, 1819, 1824-1826, 1827, 1835 и 1836 годы.12 января 1742 года большая часть земель (41 деревня на 5 000 десятинах земли), составлявших Михайловскую губу псковского пригорода Воронича, именным указом императрицы Елизаветы Петровны были пожалованы в вечное владение прадеду А.С. Пушкина Абраму Петровичу Ганнибалу – “арапу Петра Великого”.
После смерти Абрама Петровича в 1781 году сельцо Михайловское досталось по раздельному акту между его сыновьями Осипу Абрамовичу, который построил в нем господский дом и усадьбу, разбил парк с куртинами, аллеями и цветниками.
В 1806 году после смерти Осипа Абрамовича Михайловское перешло к его жене Марии Алексеевне, урожденной Пушкиной, а затем в 1818 году досталось Надежде Осиповне, матери поэта. С 1836 года отошло ее детям – Ольге, Льву и Александру. После смерти А.С. Пушкина опека выкупает имение у наследников детям поэта. В 1866 году в родовом имении поселился младший сын поэта Григорий Александрович. Сохранились две каменные постройки Г.А. Пушкина, одна из которых (большой каменный амбар) сейчас используется как выставочная галерея.
В Михайловском Григорий Александрович живет до 1899 г., когда в связи со 100-летием со дня рождения А.С. Пушкина имение у него было выкуплено на народные пожертвования и поступило в государственную собственность. В память о поэте в Михайловском была устроена колония для престарелых литераторов, а в июне 1911 г. состоялось открытие первого пушкинского музея.
В феврале 1918 г. Михайловское было сожжено. Из усадебных построек уцелел только «домик няни», разрушенный позже в годы немецкой оккупации. Постановлением Совета народных комиссаров от 17 марта 1922 года Михайловское вошло в состав Пушкинского заповедника.
В 1937 г. к 100-летней годовщине со дня гибели Пушкина дом был вновь восстановлен. С 12 июля 1941 г. до 12 июля 1944 г. музей-заповедник был оккупирован немецкими войсками. В 1944 г. дом-музей А.С. Пушкина был уничтожен.
Вновь дом поэта восстановлен на старом фундаменте к 1949 году. Тогда же был восстановлен «домик няни», несколько позднее были восстановлены «кухня-людская», «контора управляющего», «дом управляющего». В здании «колонии литераторов», построенном в 1911 году по проекту архитектора Щуко, до 1992 года размещалась администрация Пушкинского заповедника.
В 1998-1999 годы в Михайловском были проведены реставрационно-восcтановительные работы, что позволило создать условия для дальнейшего сохранения музея-усадьбы, хранения экспонатов, представленных в музейных экспозициях, удобства для посетителей.
Если и есть где на Руси место, претендующее быть «духовной родиной» Пушкина, – к Михайловскому это относится прежде всего. Этот уголок земли на протяжении всей жизни являлся для поэта источником душевной силы и тепла: «от вас беру воспоминанье, а сердце оставляю вам..» Впервые попав в родовые ганнибаловские вотчины «веселым юношей», здесь он испытывал себя вынужденным затворничеством «изгнанником два года незаметных», каждый раз приезжая в свой край и на свое место.
«Как счастлив я, когда могу покинуть
Докучный шум столицы и двора
И убежать в пустынные дубровы,
На берега сих молчаливых вод.»
«Я твой – люблю сей темный сад
С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами,
Где светлые ручьи в кустарниках шумят…»
“Недавно черных туч грядой
Свод неба глухо облекался,
Недавно дуб над высотой
В красе надменной величался…”
“…неужели
Разросся он кудрявой этой рощей?”
“В своей коляске выписной
Оставьте град неугомонный,
Где веселились вы зимой;
С моею музой своенравной
Пойдемте слушать шум дубравный”
«В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без Божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты»
«Цветы, любовь, деревня праздность,
Поля! Я предан вам душой.»
«…тотчас беседа
Заводит слово стороной
О скуке жизни холостой.
Зовут соседа к самовару..»
«…Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь,
Всё это – мужа не спросясь”
“Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть…”
“Пушки с берега палят
Кораблю пристать велят.”
«…Грибы солить, кормить гусей,
Заказывать обед и ужин,
В анбар и погреб заглянуть.
Хозяйке глаз повсюду нужен…»
“Его здесь кресла
Стоят пустые, будто ожидая..”
«И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.»
“Вот опальный домик
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых ,
Ни кропотливого ее дозора.”
«Все было просто: пол дубовый,
Два шкафа, стол, диван пуховый,
Нигде ни пятнышка чернил..»
«…шкафы отворил:
В одном нашел тетрадь расхода,
В другом наливок целый строй,
Кувшины с яблочной водой…»
«Звучно стрелка часовая
Мерный круг свой совершит…»
“Известно буди всем, кто только ходит к нам:
Ногами не топтать парчового дивана,
Который получил мой праотец Фатам
В дар от персидского султана.”
“Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках”
«…Я, бывало,
Хранила в памяти не мало
Старинных былей, небылиц
Про злых духов и про девиц..»
«..Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре…»
“На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят – одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, – здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал.”
“По той дороге
Теперь поехал я и пред собою
Увидел их опять. Они все те же,
Все тот же их, знакомый уху шорох…”
“Вдруг осветился взор прекрасный;
К устам она прижала перст;
Казалось, умысел ужасный
Рождался… Страшный путь отверст:
Высокий мостик над потоком
Пред ней висит на двух скалах”
«Простите, верные дубравы!
Прости, беспечный мир полей,
И легкокрылые забавы
Столь быстро улетевших дней!
Прости, Тригорское, где радость
Меня встречала столько раз!
На то ль узнал я вашу сладость,
Чтоб навсегда покинуть вас?
От вас беру воспоминанье,
А сердце оставляю вам.
Быть может (сладкое мечтанье!),
Я к вашим возвращусь полям,
Приду под липовые своды,
На скат тригорского холма,
Поклонник дружеской свободы,
Веселья, граций и ума.»
“Здравствуй, Вульф, приятель мой!
Приезжай сюда зимой,
Да Языкова поэта
Затащи ко мне с собой
Погулять верхом порой,
Пострелять из пистолета.
Лайон, мой курчавый брат
(Не Михайловской приказчик),
Привезет нам, право, клад…
Что? – бутылок полный ящик.
Запируем уж, молчи!
Чудо – жизнь анахорета!
В Троегорском до ночи,
А в Михайловском до света:
Дни любви посвящены,
Ночью царствуют стаканы,
Мы же – то смертельно пьяны
То мертвецки влюблены.”
«Но прежде юношу ведут
К великолепной русской бане.
Уж волны дымные текут
В ее серебряные чаны,
И брызжут хладные фонтаны;
Разостлан роскошью ковер..
…Потупя неги полный взор,
Прелестные, полунагие,
В заботе нежной и немой,
Вкруг хана девы молодые
Теснятся резвою толпой.
…Над рыцарем иная машет
Ветвями молодых берез,
И жар от них душистый пашет;
Другая соком вешних роз
Усталы члены прохлаждает..
Но вот выходит он из бани.
Одетый в бархатные ткани..»
“Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживет мой век забвенный,
Как пережил он век отцов”.
“Быть может, уж недолго мне
В изгнаньи мирном оставаться,
Вздыхать о милой старине
И сельской музе в тишине
Душой беспечной предаваться.
Но и в дали, в краю чужом
Я буду мыслию всегдашней
Бродить Тригорского кругом,
В лугах, у речки, над холмом,
В саду под сенью лип домашней”.
“Когда померкнет ясный день,
Одна из глубины могильной
Так иногда в родную сень
Летит тоскующая тень
На милых бросить взор умильный”.
«..Кончаю! Страшно перечесть…
С стыдом и страхом замираю…»
Закончился день, а вместе с ним и наше пребывание в столь прекрасных местах. Мы направились во Псков…
Cпасибо за отсылку к продолжению.. Какое завидное знание стихов. Всё так к месту. Автору большой комплемент. Молодец!
Здорово. Не нужно лишних слов – Пушкин все за нас сказал. Замечательная подборка стихов.