Последнее утро в Венеции. Окончание венецианского цикла. Предыдущий рассказ называется “Венеция. По следам Тинторетто”.
До отъезда оставалось часа полтора, чемодан был собран, и я решила пройтись напоследок, но, дабы не заблудиться, особо не удаляться из гостиницы. Взяла в холле план окрестностей.
Наша гостиница находилась в районе числа 19, в центре плана – я поставила себе цель обойти его правый верхний угол. Помимо плана, вооружилась книжкой «Прогулки по Венеции» Джо-Анн Титмари – из нее и взяла кое-какую информацию, которую собираюсь привести в рассказе.
Последнее утро в Венеции. По набережной Сан Лоренцо я дошла до одноименного моста (фото его у меня нет, но он очень похож на этот – вообще большинство мостов Венеции похожи друг на друга).
Перешла по нему на одноименную площадь и оказалась у одноименной церкви.
Как удобно, когда все называется одинаково! Слева от храма – Бенедиктинский женский монастырь. Сейчас монахинь не осталось, а храм давно закрыт и заброшен. Обогнув его справа, я перешла через следующий канал. На другом его берегу стоит здание с символикой Мальтийского ордена, информации о котором я не нашла.
Дальше мне хотелось попасть к церкви Сан Франческо делла Винья. И тут я, несмотря на все предосторожности, опять немного заплутала, так как испугалась входить в очередную сомнительную арку, за которой следовала очередная сомнительная узкая улица. Вдруг все-таки кокнут или отберут сумку? В последний-то день…
Вместо церкви я вышла к Скуоле Сан Джорджо дельи Скьявони и решила, что обязательно посещу ее, если приеду в Венецию еще раз. В ней находится картинная галерея с работами Карпаччо – художник выполнил их по заказу общины далматских славян (Скьявони). Венеция завоевала Далмацию в начале XV века.
Двести иммигрантов из Далмации создали братство и получили гражданское признание. В районе Сан Поло есть их церковь.
Ходя кругами, как Гаррис по лабиринту у Джерома Джерома, я наконец вышла к своей цели.
Сан Франческо делла Винья называется так потому, что когда-то здесь находился большой виноградник, переданный местным монахам в XIII веке. Церковь была построена в 1534 году. В ней находятся шедевры Ломбардо, «Воскресение Христа» Веронезе, а также изумительная «Мадонна со святыми» Джованни Беллини. Симпатичны и укромные клуатры эпохи Возрождения.
В одном из этих клуатров я встретила милого дядечку, который и указал мне обратный путь. Оказалось, что нужно было войти как раз в ту напугавшую меня арку. Теперь я через нее вышла – слева уже была видна чуть покосившаяся знакомая колокольня греческой церкви Сан Джорджо деи Гречи.
Она была основана, когда византийские беженцы хлынули в Венецию после падения Константинополя.
Вновь оказалась я на набережной Сан Лоренцо.
Пройдя мимо расположенного справа белого здания квестуры – отделения полиции, подошла к Траттории да Джорджо. Она упоминается в книге, с которой я бродила.
Накануне именно здесь мы устроили прощальный ужин у воды – ели черное ризотто с каракатицей, пили спритц – типично венецианский коктейль из просекко с апельсиновым сиропом и большой зеленой маслиной на палочке.
Уж не знаю, названо ли заведение по близости к греческой церкви или так зовут его хозяина, но мне очень хочется, чтобы это было имя человека, принимавшего нас здесь. Взъерошенного, с хриплым голосом, брутального и вместе с тем веселого и обаятельного, бойко, хоть и неправильно болтающего на нескольких языках. Он просветил нас по поводу ризотто. Дело в том, что в меню их было два: белое с рыбой и черное с каракатицей. А нам хотелось черное с морепродуктами. «Джорджо» (назовем его так) объяснил, что поскольку черный рис окрашен с помощью чернил каракатицы, а она сама по себе имеет резкий вкус, то и есть его надо с каракатицей, иначе чернила забьют вкус рыбы и морепродуктов. «Я-то могу вам приготовить все, что пожелаете»,- добавил он при этом. Мы заказали, как он посоветовал, и не пожалели об этом: было очень вкусно, каракатица оказалась нежнейшей, к тому же к ризотто, как и почти ко всему в Италии, подали любимый тертый пармезан.
А что до венецианских работников ресторанов, то все они большие шутники. Как-то мы остановились на кампо Сан Стефано выпить кофе на открытой веранде. Я помнила, что пепел по-итальянски «чЕнере», но забыла, как будет пепельница. Придумала слово «ченерия» – обычно именно так я придумывала слова, когда учила итальянский, и в девяти случаях из десяти попадала в точку. Но тут не попала. «Порта чинезе»,- с хитрой улыбкой подсказал мне официант. Я почувствовала подвох: «порта чинезе» означает «китайские ворота». Видя, что он раскрыт, коварный венецианец дал правильный вариант – «порто-ченере». А то хороша бы я была, если бы придя, например, к Джорджо, стала требовать китайские ворота.
За рестораном виден уходящий в воду кирпичный палаццо – отель «Лиассиди» (греческое название).
Ужиная, мы видели, как к нему подъехало водное такси и выгрузило пассажиров с большим багажом прямо в дом.
Но… пора было уезжать. Последнее утро в Венеции… Перекрестившись на греческий православный храм,
я вернулась в гостиницу, взяла чемодан, до отказа набитый макаронами всех возможных форм и цветов и бутылками ликера «Лимончелло» и разных вин, и потащилась на причал вапоретто, по иронии судьбы расположенный возле Понте дель Вин. Так закончилось последнее утро в Венеции.
Следующий рассказ итальянского цикла в очерке “Гёте в Италии”.
Все рассказы Марины Кедреновской.
