Тематика советской живописи. “Романтический реализм. Советская живопись 1925-1945″ – это название выставки, проводившейся в Москве в ноябре 2015 года. На выставке представлены полотна знаменитых русских и советских художников, написанные в первые два десятилетия советской власти. Картины мастеров отобраны тематически, к каждой из тем устроители выставки написали пояснения. Мне показалось, что эти небольшие обзоры, характеризующие каждый раздел выставки могут служить хорошим подспорьем гидам-переводчикам при подготовке экскурсии о национальном искусстве первой половины ХХ века. Я взяла на себя смелость позаимствовать аннотацию выставки и опубликовать её в данной статье с целью сохранения полезных и интересных сведений о развитии советской живописи в 20-е – 40-е годы ХХ века.
План монументальной пропаганды
Идея подчинить искусство делу пропаганды появилась за тысячи лет до рождения страны советов, но нигде прежде она не была воплощена в жизнь с таким размахом. В апреле 1918 года, всего через полгода после штурма Зимнего дворца, невзирая на голод, разруху и гражданскую войну, В.И.Ленин выдвинул план монументальной пропаганды – новое искусство должно было агитировать за новую власть и транслировать гражданам первого в мире государства всеобщего равенства идеи коммунизма и «чувства революционной трудовой России». Советский миф строился на обломках старого времени, другие памятники разбирали на части, из которых складывали новые объекты, революционные по форме и содержанию.
Искусство авангарда, до октябрьского переворота находившееся на периферии общественного интереса, увлечение чудаков-заумников, противопоставившее абстрактные формы и сгустки хтонической энергии понятному изображению реальности, вылилось на улицы шрифтами революционных лозунгов, сценографией массовых празднеств, словоформами революционной поэзии и невиданной прежде живописью. Но эта новая творческая сила, охваченная эйфорией вседозволенности, понимающая свободу как чистую идею, не могла удовлетворить запросов государства, делившего мир на красных и белых. Страна остро нуждалась в четком определении кто здесь наш, а вместе с тем – в образах прекрасного будущего, идиллии, советского рая.
Экспозиция выставки выстроена так, чтобы, среди прочего, показать, как реализм – «пережиток проклятого прошлого», невостребованный в первые годы советской власти, постепенно вытесняет со сцены авангардное, по всем статьям революционное искусство. Рожденный до Великой Октябрьской революции, но благодаря ей воссиявший авангард – главный вклад России в мировую художественную историю ХХ века – вождями этой революции сбит в полёте. На первый план общественной жизни выходят те, «кто был никем», и государство общается с ними языком простецов. Украшение и приукрашивание жизни принимает максимально реалистичные формы. Чем дальше, тем всё более плотные, концентрированные. Подёрнутые дымкой, декоративные, воздушные, наполненные свежестью нового мира, преодолевшие земное притяжение романтичные герои первых советских лет часто растворяются в фотографически точно выписанных сюжетах и лобовой прямоте образов.
Но все это не было бы Искусством, если бы не талант, остроумие, образованность, насмотренность и мастерство художников, которым предстояло воплощать госзаказ в жизнь. Не расцветали бы вокруг гроба Ильича заимствованные Бродским у «Таможенника» Руссо райские пальмы,
не сидели бы канонической Троицей бойцы вокруг стола с чашей у Петрова Водкина,
не лежала бы Венерой Тициана «Женщина в гамаке» у Пименова.
«Романтический реализм» – собрание очевидных, но дорогих нашим сердцам истин. Это собрание выстроено как анфилада сакральных пространств. В каждом «приделе» своя тема, свои «образа», своё воплощение Великого Советского мифа.
Темы разделов выставки «Романтический реализм» пытаются представить этот миф в его максимальной полноте: от образов вождя до отношения к телу, от столичной архитектурной среды до среднеазиатской экзотики, от образов массовых праздников до портретов героев, от поэтизации труда и армейской службы до поэтизации частного, бытового существования. Заключительный раздел посвящён самой безусловной теме соцреализма – теме Великой Отечественной войны.
Создание мифа. Тематика советской живописи
Уже первые большевистские декреты о мире о земле о полноте власти советов рассчитывали прежде всего на народную, массовую поддержку. Эти декреты разлетелись по деревням и фронтам как фольклорные произведения. Но для легитимизации власти требовался куда более серьёзный подход. В ход пошли красноречие комиссаров, наглядная агитация и план монументальной пропаганды.
Революция 1917 года разбудила невероятно интенсивную, не имеющую аналогов в истории художественную жизнь, экспериментирующую с новыми формами, техниками, пластикой. Многочисленные, порой придерживающиеся полярно противоположных взглядов художественные течения развивались параллельно. Никто толком не осознавал, куда всё движется. Работу Петрова-Водкина «После боя», где, как в кино, совмещены несколько пространственных и временных перспектив, а зритель выступает оператором
и работу Бродского «II съезд Коминтерна» разделяют всего год, но между ними – эпохи.
Бродский тоже чуток к кинокадру, особенно – к документальному, однако происходящее в Таврическом дворце интересует его ещё и как возможность потягаться с репинским «Собранием Государственного совета». Первые 15 послереволюционных лет было возможно всё. Искусство не вполне определилось с собственным языком и с тем, кто протагонист светлого завтра. Власть ещё не утвердила лексикон для коммуникации с согражданами. Поэтому романтическая, пылкая живопись Карпова – плакатный римский триумф
соседствует с «Обороной Петрограда» Дейнеки, где что ни деталь, то революционная находка.
Но пройдёт всего 10 лет с момента создания дейнековского шедевра и шутки Ильфа и Петрова о проекте картины «Большевики пишут письмо Чемберлену», как уже совершенно серьёзно в 1937 году Яковлев представит своих монументальных «Старателей, пишущих творцу великой Конституции» – кавер-версию всем известного «Письма запорожцев турецкому султану».
И уже предельно ясно, за счёт каких приёмов государство моделирует в сознании граждан миф о рае всеобщего равенства.
Образ вождя. Тематика советской живописи
Молодой, живой, трогательный, даже как будто потерянный «Ленин в эмиграции», написанный в начале 1920-х годов Визелем,
мало похож на свои канонические, застывшие в броне (гипсе, дереве, бетоне) изображения – он дышит, сомневается, смущается. На портрете Бродского в Смольном Владимир Ильич уже очень усталый, но всё же живой человек.
Границу перехода в «бронзовый» мир отмечает малоизвестный натюрморт с посмертной маской 1932 года – в этой лирической композиции видно, как отлетают от изображения «самого человечного человека» последние искры жизни.
Ну, а в 1937-м на картине Шегаля огромный каменный Ленин передаёт эстафету жизни живому и прекрасному Сталину – «вождю, учителю и другу».
С высоты наших знаний об этом времени невозможно представить себе, чтобы Иосиф Виссарионович кому-то был другом, но на портрете Вялова соратники Сталин и Ворошилов в видимым удовольствием навещают крейсер «Червона Украина». Крейсер окутан романтической дымкой, такой характерной для ранних 30-х – все живы, здоровы, никто не трепещет (а некоторые и вовсе слушают вполуха).
Но с вождями происходит тоже что и со всем советским искусство – чем ближе 1938 год, тем каменнее Ленин, энергичнее Сталин, прямее линия партии…
Красная Армия
Рабоче-крестьянская Красная Армия – любимица страны: «наш боец народом любим, он всем брат и сын». О ней слагали песни и были. Её бойцов и командиров любят девушки и фотографы, боятся хулиганы и деклассированные элементы. А матросы и вовсе «краса и гордость революции» (даже после Кронштадского мятежа, который был стерт и коллективной памяти на долгие годы). В ранних, восторженно-наивных произведениях армия предельно романтизирована. Машет флажками в сизом мареве невзирая на качку и высоту морячок Вялова.
Принимают у заводчан танки доблестные, но почти бесплотные красные командиры Зерновой (танки и орнаменты на знаменах прописаны куда яснее лиц).
К середине десятилетия образы уплотняются. Пока умильные балтофлотцы Тихова поют наивным девушкам,
носитель реалистических традиций, ученик Репина, Греков, беглыми мазками пишет своих «Трубачей Первой Конной».
Переход от дымчатой неопределённости и размытости к уточнению границ и наполнению образов плотью, от искреннего любования – к прямой пропаганде, окончательно свершается к концу предвоенного десятилетия. На полотне мастера света Лактионова можно не только в деталях рассмотреть и прочувствовать характер каждого полнокровного, румяного персонажа, но и стенгазету прочесть почти целиком.
Поэтизация труда. Тематика советской живописи
Два первых послереволюционный десятилетия в СССР – единственный пример в истории искусств, когда восхищение трудом приняло такой искренний, повальный, массовый характер (все послевоенные «гимны рабочему человеку» – уже выхолощенная работа на госзаказ, за редким, в основном, кинематографическим исключением). Пришедшее с революцией ощущение энергией рождения нового, отобразились в новых формах, героях и темах. Труд, прежде бывший лишь «тяжёлым», «подневольным», «каторжным» или – в лучшем случае – «кропотливым», стал свободным и прекрасным (при том, что его тяжесть никуда не делась, а даже возросла ввиду скорости преобразований). Сложная, темперированная жизнь машин – вращение шестерёнок, стук молотов и колёс, стрекот игл, гул моторов, стройки и цеха, лязг и грохот, зарево и дым, напряжение мускулов и монотонность движений – всё оказалось поэтичным, живописным, фотогеничным и подходящим для подобного исследования и увековечивания.
В этом разделе «Романтического реализма» ярче всего виден переход от условной, радостной, воздушной эстетики конца 1920-х к зрелому предвоенному соцреализму. Любование ритмом красных косынок работниц «Рыбконсервного завода» Зерновой
и «балетом» огнепоклонников в «Сталелитейном цеху» Денисовского
сменилось документальным фиксированием подробностей анатомии и быта «Молодёжи метро за учёбой» Комарова. Условное наполнилось телесным.
Материал для статьи взят из брошюры “Выставка Романтический реализм. Советская живопись 1925-1945”
Приглашаем на авторские экскурсии по Москве:
Экскурсовод в Москве
Экскурсии по Москве и Подмосковью
Пешеходные экскурсии по Москве
Частный гид-переводчик в Москве
Экскурсия в Новодевичий монастырь
