Шереметьево. Терминал Е. На борту аэробуса

Скачок в Европу, часть II

Продолжение. Начало в очерке Скачок в Европу, часть I.
Шереметьево. Терминал Е

Аэропорт – это не больно!
Когда пользуешься аэропортом не каждый день, в последний раз стопиццот лет назад (в 2008 году), то вся процедура кажется немного волнительной. Хотя указатели в терминале Е не позволят вам заблудиться.

Итак, регистрироваться на рейс нам не нужно, багажа у нас нет, только ручная кладь, поэтому мы пропустили первый пункт процедуры. Сразу направились в «зелёную» зону пропускного пункта.

Зелёный коридор – это граница. На погранпереходе работают несколько окошек. Перед нами стояла пара с ребёнком.
По очереди подходим к окошку по одному. Перед окошком на полу нарисована жирная белая полоса, переступать её следует только когда у будки пограничника загорается зелёный свет. Предъявляем паспорт и посадочный талон,  делаем серьёзную, как в паспорте, личину. Офицер сверяет её с наличествующей в документе фотографией, проверяет базы, ставит штамп в паспорт и на посадочный талон и отпускает с миром. На каждого пассажира уходит минуты 3.

Следующий пункт – персональный досмотр. Он находится сразу за пограничным пунктом. Процедура досмотра выглядит едва ли серьёзнее, чем просто аппарат сканера при входе в здание аэропорта. С той лишь разницей, что сотрудники просят поднять руки, проводят по телу рамкой, нужно повернуться спиной, по ней тоже проведут рамкой. И на посадочном талоне появляется штамп – “досмотрено”. Розовый штамп поставил пограничник.

Ура! Мои спицы проскочили! Мне удобнее вязать металлическими спицами, но я не была уверена, что их позволят взять с собой в самолёт. На всякий случай я запаслась бамбуковыми. Подумала, если металлические «забанят», я их просто выброшу, а в самолёте буду вязать деревянными. Слава российским авиалиниям! Стальные спицы к проносу, пролёту и провязу разрешены!

Ещё раз уточню, что в аэропорту на всех пунктах контроля достаточно бумажки с распечаткой посадочного талона.  Правда, с ней мы выглядели «белыми воронами». Все остальные пассажиры, как люди, держали в руках стандартные картонные посадочные талоны.

В наших распечатках чёрным по белому был указан выход на посадку – ворота (gate) 37. Туда мы и отправились отсиживать оставшееся до посадки время. Его было слишком много. Мы поговорили, повязали, почитали, послонялись по терминалу, поснимали самолётики, поговорили.

Потом опять выполнили те же действия в обратном порядке. В бортжурнале написано: «Сидим в терминале. Петя мотается и скулит, что рано приехали. Я вяжу. Хочется пить».

Через стеклянную стену аэропорта мы наблюдаем за рутиной воздушного вокзала – грузовики подъезжают к крылатым машинам, забирают мусор. Другие – что-то разгружают на борт. Подъезжает оранжевая машинка – ассенизатор.

Вот уже наш борт соединён рукавом с терминалом.

Посадку всё не объявляли. Наконец мы встали в очередь и минут на 20 позже указанного в талоне времени, пассажиров стали загружать на борт.

На борту «Витуса Беринга»

Наш борт – Airbus А-320, он назван в честь знаменитого исследователя Камчатки Витуса Беринга. Он сошёл со стапеля в 2008 году и его сразу же купил «Аэрофлот».

Посадка заняла несколько минут. Весь салон забит пассажирами, как пригородная электричка. Мы снова сидели несколько томительных десятков минут с пристёгнутыми ремнями, а самолёт всё не взлетал. Начальник углядел, что впереди на взлётной полосе находятся несколько бортов.

– Стоим в пробке, – пошутил Начальник. А командир корабля по радиосвязи извинился и сказал, что задержка вылета случилась из-за загруженности аэропорта.

Наконец, настала и наша очередь. Мы почувствовали волнительный миг, когда шасси оторвались от земли. Ну, всё, летим.

Жутко хотелось посмотреть в окошко, но не буду же я беспокоить солидного (так показалось) молодого немца, чтобы тыкнуть в иллюминатор своей камерой? Показываю пару снимков из окна во время обратного полёта.

Я записала параметры полёта. Мы летим приблизительно на высоте 10600 м, максимальная скорость – около 900 км/ч, средняя – около 515. Время в пути – 2 часа 20 минут. Несколько раз объявляли зону турбулентности, которую мы почти не почувствовали.

Леденцы «Взлётные» при взлёте и посадке на борту не предлагали. Кажется, когда я летала на Кипр в 2004 роду, то конфеты ещё раздавали, а в 2008-м уже нет. Кормили на борту бутербродом с лососем.
Есть не очень хотелось и я  раздербанила сэндвич на три части. Подумала, что сначала слизну самое вкусное, чтобы выбросить то, что не доем. Начала, есс-но с рыбы. Потом как-то сама собой поглотилась часть с солёным огурцом и соусом. С вкусным ржаным заварным хлебом я расстаться не могла, умяла и третью часть сэндвича. От скромности мы полагали, что на борту пассажирам положен только один напиток и хором попросили газированную воду. Немец оказался опытнее нас. Он попросил воды и сока. Мы намотали на ус.

Вязание новой шапки продвигалось семимильными шагами – аэроэкспресс, ожидание в порту, самолёт. Я отстегнула ремень, Пётр было хотел выпустить меня в уборную.
– Нет, нет, – успокоила я супруга. Мне нужно достать дополнительные вязальные инструменты, пришло время переплетать петли.

Я вытащила своё оборудование – дополнительные спицы, шпильки. Пётр удивился:
– И ты всё добро это пронесла на борт?
– Да, мне же нужно!
– Террористка! Да из этого же бомбу можно сляпать!
– «Он на боНбы гавкал!» – хором процитировали мы Дика Френсиса и расхохотались.

В маленький иллюминатор я наблюдала за красивыми кучевыми облаками, они застыли в сочном ярко-голубом студне неба. Цвет у них было точно такой же, как в «Февральской лазури» И.Э.Грабаря. Мы летели выше этого небесно-облачного поля.

Я надеялась, что наш сосед отправится в туалет и можно будет наконец-то улучить момент и досыта нащёлкать надоблачные виды. Благо, пользоваться зеркальными фотоаппаратами на борту никто не запрещал. Но немец оказался таким же крепким орешком, как и мы. Мой намёк, что с удовольствием освободим ему проход, он не понял, вежливо поблагодарил и отказался. (Снимки сделала на обратном пути из Праги в Москву).

Наконец, объявили о снижении. Стало сильно закладывать уши. Неприятные ощущения продолжались минут 10-15. Шасси мягко коснулись взлётной полосы и никто, к моему удивлению, не зааплодировал.
– Боже, что, в самолётах уже не хлопают пилоту при посадке? – спросила я Начальника.
– Ну, хлопанье, это совковая привычка. Здесь люди другого пошиба. Не принято, – с видом знатока отозвался Начальник.
– Что ты говоришь! Я когда летела из Ларнаки, в Москве садились в сплошное молоко, было очень пасмурно. Пассажиры, когда почувствовали, что приземлились, устроили командиру настоящую овацию. Заметь, я летела не чартером, а регуляркой, кипрскими авиалиниями.
– Ну, не знаю. У тебя самолётный опыт богаче.

Мне стало немножко обидно за пилотов аэробуса “Витус Беринг”. Но самой начинать хлопать было уже поздно. Народ вовсю отстёгивал ремни.

Прага. Аэропорт Вацлава Гавела. Прилёт

Также, как и в Москве, в пражском аэропорту с борта через специальный рукав мы сразу попали в терминал. Вошли внутрь аэропорта и погрузились в его обыденную жизнь. Слонялись пассажиры, работали «дьютики», везде было оживлённо, как на обыкновенном железнодорожном вокзале.
–  А где же паспортный контроль? – недоумевали мы, – слушай, это же Европа, им не нужно проходить никаких границ! – А мы-то как?
– Пойдём по указателям на выход, там разберёмся.

В зал получения багажа идти нам было не зачем. Но мы и туда заглянули, вдруг именно в этом терминале находится паспортный контроль?
Нет, там были только багажные ленты. Мы довольно долго шли по указателям «exit», наконец, упёрлись в стойки пограничного контроля. Ко всем окошечкам слева стояла очередь в 10-15 человек. А справа почти никого не было. Таблички также гласили «all pasports». Мы подошли к двум крайним правым окошкам, перед нами стояло по одному человеку.  Да так и проходили контроль почти одновременно. Та же процедура, что и в Шереметьево: протягивание документа, внимательный взгляд пограничника сначала в лицо, потом – в паспорт, скан паспорта, штамп, документ вернулся в окошко. Посадочный талон уже предъявлять не нужно,  только паспорт. Пассажиру за Петром не повезло – пограничник поставил Начальнику штамп и закрыл окошко. Обед или пересменка.

Прага. Встреча

Как я ни готовилась к встрече, как ни планировала сделать несколько самых первых волнительных снимков, рука не поднялась, хотя камера была наготове. К горлу подступил ком и почему-то расхотелось, не сказав слов приветствия, сразу тыкать в лица объективом.

Мы тепло обнялись с Верой. Познакомились с её супругом, Димой и с Диминой сестрой Леной. В Праге была назначена двойная встреча сестёр и братьев. Пети с Верой и Димы с Леной.

В небольшой прокатной «фабии» нас с удобством довезли до нашей гостинички «У Семика» на Вышеграде. Мы сразу же предусмотрительно освободили наши сумки от маленьких, но тяжёлых сувениров – везли книги. Договорились встретиться в 17.00 в сквере у Новоместской Ратуши на Карловой площади и распрощались до вечера.

В следующей части: Гостиница «У Шемика» («U Šemíka»).

Наши статьи по теме

Стршибро. Пансион Chanos Брамборачки – не драники… Про Кремль Сыновний букет