Воспоминание о Мадриде

О Мадриде. Что это – сон или явь? Или какой-то фильм, героиней которого я себя вообразила? Я провела в Мадриде всего несколько дней, а кажется, что там прошла половина моей жизни. И вместе с тем этого как будто никогда не было…

О Мадриде. Гостиница Los Arcos

Я живу в гостинице Los Arcos на третьем (по-испански втором) этаже старинного жилого дома. У меня есть три ключа: первый – от входной двери с улицы, рядом с дверью – множество звонков. Впрочем, этим ключом я пользуюсь только поздно вечером – весь день она открыта, и, войдя в нее, я попадаю в длинный коридор с рядами деревянных почтовых ящиков. В конце коридора – старинная лестница с деревянными ступенями, стертыми, но покрытыми лаком, и замысловатыми ажурными перилами. Обрамленные темным деревом окна лестницы выходят во внутренний двор-колодец, где постоянно сушится белье.

Я поднимаюсь и вторым ключом открываю дверь отеля. Передо мной крошечный холл со стойкой рецепции, за которой никогда никого нет. Лишь изредка, опираясь на палочку, выходит хозяйка – не слишком ухоженная полноватая женщина с непрокрашенными корнями волос, но необыкновенно добрым, улыбчивым лицом.

Ей очень нравится произносить имя моей дочери: Та-тья-на – она радостно повторяет его каждый раз, когда видит девушку. Иногда она произносит и ее фамилию, которая в ее устах звучит как имя: АлексахИна. Время от времени где-то мелькает и ее муж – крупный приветливый мужчина с кучами простыней в руках.

Из размеров холла можно заключить, что отель тоже совсем крошечный, но нет: во все стороны уходят бесконечные узкие коридоры с большим количеством дверей, напоминающие питерскую коммуналку моего детства. Стены выкрашены в белый цвет, двери – темного дерева. Чтó в конце коридоров, и в какие дали они ведут – мне неведомо. Коридоры соединены между собой проходами такой ширины, что еще пара пирожных, и я просто в них не протиснусь. Боком пройдя по одному из них, я третьим ключом открываю дверь своего номера.

Номер в гостинице Los Arcos

Он тоже не велик, стены тоже выкрашены белой краской, в нескольких местах штукатурка отвалилась. Зато есть удобные широкие постели с теплыми одеялами и микроскопическая ванная комната (чтобы полилась горячая вода, надо набраться терпения, а над раковиной висит табличка с просьбой не лить воду без особой необходимости). Есть даже телевизор, которым я не пользуюсь.

Окно расположено очень высоко, вместо стекол – глухие коричневые ставни: чтобы закрыть или открыть окно, нужно потянуть за спускающуюся вниз допотопную металлическую щеколду. Какой вид за окном, я не знаю: головой мне до него не дотянуться, а встать на единственный стул я боюсь – вдруг развалится. На высоком подоконнике я храню продукты, купленные на завтрак в соседнем минимаркете: там достаточно прохладно, но все время держать окно открытым слишком холодно: все-таки февраль на дворе. Поэтому в комнате никогда не бывает дневного света: она освещается милой старинной люстрой. Но мне это неважно: ведь я здесь только ночую, а все дни провожу на улицах Мадрида.

Маленькая улица, на которую выходит отель, носит имя маркиза Виудо де Понтехос.  У Гойи есть «Портрет маркизы Марианны де Понтехос» – к сожалению, находится он не в мадридском Прадо, где множество его картин, а в далекой Национальной галерее Вашингтона.

Можно предположить, что одноименный маркиз – родственник прелестной «дамы с собачкой». Его собственный портрет красуется на табличке с названием улицы. Как это «портрет на табличке»? Дело в том, что в Мадриде все таблички с названиями улиц и площадей сделаны из азулехос – разноцветных изразцов, заимствованных испанцами у арабов. Такие же изразцы заимствовали и португальцы, только по-португальски они называются азулежу. Перед поездкой в Испанию у меня сломался планшет, так что фотографий Мадрида практически нет, но фото и описание португальских азулежу можно найти в моем рассказе «Элваш».

Воспоминания о Мадриде и Москве

Таблички Мадрида очень крупные, все в узорах, названия улиц и площадей написаны на них каллиграфическим почерком. На моей улице значится Calle del Marqués Viudo de Pontejos. Слово Calle не имеет ничего общего с каллиграфией – оно переводится как улица. Площадь будет plaza – в непосредственной близости от отеля располагается Plaza de la Puerta del Sol – Ворота солнца. Это весьма символично: в Москве я живу в районе Солнцево – собственно, это даже и не в Москве, а в нескольких километрах от МКАДа.

Когда-то у меня был одноклассник Сережа Марек – ничем не примечательный мальчик, хотя и поговаривали, что отец у него австриец. В седьмом классе он ушел из нашей школы, находившейся на проспекте Вернадского, где я тогда и жила. Прошел слух, что он переехал в Солнцево – удаленный рабочий городок. Как-то Марек явился к нам на школьный вечер.
– Ты теперь живешь в Солнцево? – спросили мы его.
– Что же я, в ж… раненый? – ответил он с прямотой подростка.

С тех пор прошли годы. С кем-то из одноклассников я переписываюсь время от времени, кого-то совсем забыла, но вот Марека вспоминаю каждый день вот уже двадцать пять лет. Правда, с жизнью в Солнцево, которое с тех пор несколько преобразилось, примирила меня фраза, услышанная как-то на Московском вокзале в Питере. Разговаривали между собой два юнца. «Да в Москве вообще живут одни уроды, – сказал один из них. – Там только и есть что солнцевские да люберецкие.»

Пуерта дель Соль

Однако, о Мадриде. Пуерта дель Соль – не Солнцево: в центре площади высится конный памятник королю Карлу III, есть здесь и большой фонтан, а по ночам можно встретить светящегося велосипедиста.

Рядом расположен огромный торговый центр Corto Ingles – это тебе не наш Старый английский двор с товарами XVI века,  а колоссальный магазин, в подвале которого есть и супермаркет – в нем мы тоже иногда покупаем продукты на завтрак.

На эту площадь мы и прибыли в первый вечер из аэропорта Барахас: сели в метро на станции Aeropuerto и через полчаса были в центре Мадрида. Дорога обошлась в 5 евро с носа – правда автомат не хотел опознавать карту и долго выплевывал нашу единственную 50-евровую купюру, которую мы упорно в него пихали. Наконец, видно, понял, что бороться с нами бесполезно, и нехотя проглотил, насыпав сдачи целую кучу мелочи.

Пуерта дель Соль – не только одна из центральных площадей Мадрида, но и географический центр всей Испании – нулевой километр находится перед красным зданием бывшего Почтамта, украшенным башенкой с часами.

По Мадриду и о Мадриде

Если, встав к Почтамту лицом, затем обогнуть его справа и потом сразу повернуть опять направо, попадешь на другую – крошечную – площадь, от которой и отходит улица нашего Маркиза. Площадь окружена магазинчиками, где продается все для рукоделия – кружева, ленты и прочая всячина, в том числе веера, которые можно расписать самим.

В центре стоит каменный фонтан – днем струя воды льется из пасти льва, на ночь ее выключают, но пить ее в любом случае нельзя, о чем и написано на фонтане.

На лавочках вокруг по вечерам можно встретить бомжей: каково же было мое удивление, когда компания, состоявшая из мужика с большим чемоданом и двух потрепанных блондинок, вдруг заговорила на чистейшем и отборнейшем мате!

Кафе Мадрида

А на короткой улочке, идущей вдоль торца Почтамта – несколько кафе, в том числе Chocolateria de la Puerta del Sol, где можно попробовать белый (!) горячий шоколад. На столиках перед входом – вазочки с красными цветами: Мадрид просыпается поздно, и лишь около девяти утра их лениво расставляет не слишком расторопный официант. Он же покрывает стулья белыми шкурами.

В одном из этих кафе мы пытались поужинать в первый вечер, но там, где шкуры, не было обогревателей, а там, где они были, кухня оказалась аргентинской – мы же хотели сидеть на воздухе, но в тепле и есть испанскую еду.

Нашли другое  замечательное место – тоже на малюсенькой площади, между отелем и Плаца Майор: здесь были и обогреватели, и паэлья, и уличный музыкант, весь вечер игравший нам на гитаре, и настоящее световое шоу на красном фасаде дома, возле которого мы расположились.

Паэлья, оказывается, бывает не только из риса, но и из пасты – мы попробовали обе: одни и те же морепродукты (по-испански mariscos, хотя мне больше нравится итальянское  frutti del mare – плоды моря) на черном рисе, окрашенном чернилами каракатицы, и на некоем подобии вермишели. Не знаю, какая вкуснее, но по количеству порции не уступали друг другу, и цена приемлемая – по 13 евро за огромную сковородку. К сковородам говорливая хозяйка подала домашнее вино – белое и розовое.

На обратном пути мы зашли в кондитерскую лавочку и купили домашнее же печенье в виде шариков с начинкой из карамели, каждому по печеньке – они станут нашим ежевечерним десертом, а заход в кондитерскую – ежевечерним ритуалом. Словом, наелись и напились, кажется, дня на два вперед – наутро завтракать не хотелось.

О Мадриде и кофе

Утром я встаю значительно раньше девяти и, выйдя из отеля, поворачиваю налево – в противоположную сторону от вазочек и шкур, досматривающих последние сны. Потом долго пью кофе и курю на улице, возле пробуждающейся с потягиваниями кафешки: устраиваю понадежнее чашку и пепельницу на горе стоящих друг на друге столов, а сижу на стуле, самостоятельно взятом из другой стопки. Большая чашка кофе стоит 1 евро, холодное молоко прилагается бесплатно. Делаю глотки и затяжки, из-под большого зонта наблюдаю за редкими прохожими. Никто никуда не спешит, так же лениво моросит мелкий дождь.

Плаца Майор

Покончив с обязательным утренним напитком, я иду на расположенную совсем рядом Плаца Майор: мы заходили сюда после ужина в первый вечер, но теперь, при дневном, хоть и не ярком свете, проще разглядеть росписи на Хлебном доме: причудливые фантастические существа заполняют весь фасад. Прямоугольная площадь задумывалась в XVII веке как театр: здесь проходили коронации, канонизации, казни и корриды, шествия и празднества. Балконы окружающих домов в стиле испанских Габсбургов превращались в ложи для знати, их украшали цветы и гобелены. Не здесь ли танцевали герои фильма «Обнаженная маха» с блистательной Авой Гарднер?

Вот Королевский дворец, к которому я направляюсь позже, тот точно фигурировал в фильме. Я смотрю на него издалека, и он, несмотря на пасмурную погоду, ослепляет меня своей белизной, роскошью и элегантностью.

К дворцу и обратно я иду по улице Майор, по пути заглядывая еще на одну площадь – Вилья, старейшую в городе.  На ней находятся городская Ратуша, башня Луханес XV века и дворец кардинала Сиснероса, духовника Изабеллы Кастильской. Перед отъездом я много читала об этой удивительной женщине, начала даже смотреть красочный сериал, снятый испанцами о ее юности, да так и не досмотрела.

В поисках Sobrino de Botin

На обратном пути в гостиницу захожу я и в базилику San Miguel (св. Михаила) – Михаилом зовут моего сына, и кажется, еще ни в одном городе я не миновала ни одного храма, посвященного его небесному покровителю. В церкви тихо, темно и прохладно. Свечку не ставлю: не могу избавиться от привычки считать себя православной.

Спускаюсь вниз по узкой старинной улице в надежде найти знаменитый ресторан Sobrino de Botin  – когда-то молодой Гойя работал в нем мойщиком посуды. Вижу группу китайцев, оживленно тычущую куда-то пальцами, и понимаю, что не ошиблась: вот оно, это известное место. Фасад, отделанный коричневатым камнем, решетчатые балкончики, деревянные детали… Ресторан еще закрыт, я заглядываю в зал через окна и представляю…

В ранней юности моим любимым романом была «Фиеста» Хемингуэя: мне очень нравилось читать, как герои часами мотаются из одного заведения в другое, встречаются, расходятся, вновь встречаются в измененном составе. Потом, отчасти под влиянием, и сама начала так мотаться – литературу заменила жизнь. А теперь, когда так же мотаются мои дети, мне и вовсе не хочется вспоминать Хемингуэя.

Так вот  Джейк и Брет побывали и здесь:

« Мы пообедали в ресторане Ботэн, на втором этаже. Это один из лучших ресторанов в мире. Мы ели жареного поросенка и пили риоха альта. Брет ела мало. Она всегда мало ела. Я съел очень сытный обед и выпил три бутылки  риоха альта… Спустившись вниз, мы через столовую первого этажа вышли на улицу.»

Приятно испытывать ностальгию: она все-таки сильна, приятно воскрешать в памяти давно забытые страницы …

О Мадриде и гастрономии

Я возвращаюсь к Плаца Майор по улице Кава-де-Сан-Мигель, представляющей собой бесконечную череду таверн и баров, мимоходом присматриваю ресторан на вечер и замечаю Casa de tortilla-Дом тортильи: теперь, после паэльи, надо попробовать и это блюдо. Рядом расположился колоритнейший крытый рынок – тоже Сан-Мигель – весь застекленный, с кружевной крышей. Захватив пару бутылок вина по 1 евро – не на рынке, а в случайно попавшемся на пути магазине, я иду в отель.

А вскоре, наскоро перекусив сыром и сладчайшими апельсинами, мы снова выходим из него и, минуя Плаца Майор, спускаемся к знаменитой Chocolateria San Gines (Сан Хинес).

Рядом одноименная церковь,  которой кафе и обязано своим названием: в ней находится «Очищение храма» – одна из последних работ Эль Греко. Дверь церкви заперта, да и любоваться картиной можно лишь полчаса  в неделю – с 11.30 до 12.00 по субботам, когда распахиваются скрывающие ее ставни. Но беда невелика: Эль Греко мы увидим сегодня же в Толедо, ведь именно туда мы и направляемся.

В чоколатерии мы пьем густой горячий шоколад с чуррос – длинные палки из заварного теста – нечто среднее между хворостом и пончиками – которые надо макать в шоколад. И говорим о Мадриде… А потом по пешеходной улице Ареналь, вдоль магазинов с гигантскими темно-розовыми окороками хамона, идем к величественному зданию Королевской Оперы. Вот бы послушать здесь «Кармен», а еще лучше «Дона Карлоса»! Но спектаклей в эти дни нет, да и новые постановки вряд ли сравнились бы с фильмами Дзеффирелли, которые ждут нас дома на дисках.

О Мадриде музыкальном

Мы садимся в метро на станции Opera. В подземке много пассажиров и почти столько же музыкантов. Один в переходе наяривает на аккордеоне «Одинокая бродит гармонь». Другой в вагоне исполняет французский вальс-мюзет, а потом, не собрав ни песо (или как оно по-испански?), машет рукой и говорит: «А, ладно!»

Но кое-где слышны все-таки и «Палома», и «Бесаме мучо».

Снова о Мадриде и кафе

Мы доезжаем до станции Plaza Eliptica , а оттуда едем в Толедо на автобусе.
Вернувшись поздно вечером, спешим на Сан-Мигель к Casa de tortilla, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что за аппетитной вывеской прячется грязноватое кафе с пластиковыми столиками. Зато по соседству мы находим ресторан а ля XVI век, весь в камне, с низкими сводчатыми потолками и дубовыми столами – как раз в тему: будто и не уезжали из Толедо. И тортилья в нем отменная – напоминает пышный омлет с картошкой – очень вкусно!

На другой день мы с утра уезжаем в Эскориал. Погода великолепная, сверкает солнце.

Эрнест Хэмингуэй о Мадриде

Когда, по приезде в Москву, я искала в «Фиесте» описание Sobrino de Botin, то наткнулась и на другой рассказ – «Смерть после полудня», в котором Хемингуэй пишет:

«Мадрид лежит в горах, и климат там горный. Небо над Мадридом высокое, безоблачное, подлинно испанское небо, – по сравнению с ним итальянское кажется приторным, – а воздух такой, что дышать им просто наслаждение. Зной и холод мгновенно сменяют друг друга.»

Все точно, так оно и есть! Можно ли лучше сказать о Мадриде?

Прадо бесплатно

У нас не так много времени: не позднее шести мы должны вернуться, ведь в это время начинают бесплатно пускать в Прадо, а мы на всем стараемся сэкономить:  хочется путешествовать как можно больше. В первый момент очередь перед музеем устрашает нас: она вьется вдоль всего длинного фасада с колоннами и статуями, мимо памятников Веласкесу и Гойе. Дочь, часто смеявшаяся над своей бабушкой, любившей в рассказах ссылаться на «женщин в очереди»,  спрашивает у стоящей за нами темнокожей любительницы искусства: есть ли у нас, по ее мнению, шанс попасть в музей. Потом торжественно докладывает, цитируя бабушку: «Мне «женщина в очереди сказала», что все зависит от того, сколько народа уже внутри.»

Народа, видимо, немного: не сезон и будний день, да и халявщиков во всем мире хватает – очередь начинает двигаться почти бегом, и очень скоро нас запускают в великолепный холл. На входе  вручают такие бесплатные билеты.


Знаменитый Эль Греко и доселе неведомый Федерико Мадрасо. «Рыцарь с рукой на груди» и портрет Амалии, графини Вильчес.

В Прадо

Но у нас опять мало времени, и мы мечемся между Веласкесами, Риберами и Сурбаранами, поставив себе цель посмотреть только испанцев. И почему-то все время оказываемся в длинном, как галерея, зале Рубенса – не самого обожаемого нами художника. В этой беготне я все же ненадолго замираю перед «Менинами»,

а потом долго и настойчиво требую, чтобы служительница указала мне «Вечер в Толедо» Эль Греко. Та отвечает, что в Прадо нет такой картины, а я продолжаю настаивать, потому что мечтала о ней много лет. В свое время она поразила меня на выставке в Пушкинском. В конце концов, я утешаю себя мыслью, что «Вечер» уехал на выставку в Японию, как и некоторые другие полотна.

И лишь вернувшись в Москву, узнаю, что вожделенной картины действительно нет в Прадо – она тоже находится в далекой Америке, в музее Метрополитен в Нью-Йорке.

В давние годы моей юности Метрополитен привозил свои шедевры в Москву почти одновременно с Прадо, и я просто перепутала выставки. К тому же я выясняю, что картина называется вовсе не «Вечер в Толедо», а «Вид Толедо».

Гойя в Прадо. О Мадриде

Потом мы смотрим всего Гойю, включая радостные красочные картины – совсем не ожидала такого в его мрачноватой, гротескной или изысканной, жемчужно-серебристой живописи. Стоим перед висящими рядом «Махой одетой» и «Махой обнаженной», а последнюю даже покупаем на память в виде магнита.

И наконец – «Луг у Сан Исидро».

«… Франсиско написал картину, которую никто ему не заказывал, написал для собственного удовольствия — картина была сложная и требовала кропотливой работы миниатюриста. Она изображала ромерию— народное празднество в честь святого Исидро, покровителя столицы. Веселые гуляния на лугу у обители святого Исидро были излюбленным развлечением жителей Мадрида, и сам он, Франсиско, по поводу последнего благополучного разрешения от бремени своей Хосефы, устроил на лугу перед храмом пиршество на триста человек; приглашенные, по обычаю, прослушали мессу и угостились индейкой. Изображение таких празднеств издавна привлекало мадридских художников. Ромерию писали и Маэлья и Байеу, шурин Франсиско; и сам он десять лет назад нарисовал праздник святого Исидро для шпалер королевской мануфактуры. Но то было не настоящее праздничное веселье, а деланная веселость кавалеров и дам в масках; теперь же он изобразил стихийную, необузданную радость свою и своего Мадрида.

Вдалеке, на заднем плане,
Поднялся любимый город:
Куполов неразбериха,
Башни, белые соборы И дворец…
А на переднем —
Мирно плещет Мансанарес.
И, собравшись над рекою,
Весь народ, пируя, славит
Покровителя столицы.
Люди веселятся. Едут
Всадники и экипажи.
Много крошечных фигурок
Выписано со стараньем.
Кто сидит, а кто лениво
На траву прилег. Смеются,
Пьют, едят, болтают, шутят.
Парни, бойкие девицы,
Горожане, кавалеры.
И над всем над этим — ясный
Цвет лазури… Гойя словно
Всю шальную радость сердца,
Мощь руки и ясность глаза
Перенес в свою картину.
Он стряхнул с себя, отбросил
Строгую науку линий,
Ту, что сковывала долго
Дух его. Он был свободен,
Он был счастлив, и сегодня
В «Ромерии» ликовали
Краски, свет и перспектива.
Впереди — река и люди.
Вдалеке — на заднем плане —
Белый город. И все вместе
В праздничном слилось единстве.
Люди, город, воздух, волны
Стали здесь единым целым,
Легким, красочным и светлым,
И счастливым.»

Это из Фейхтвангера.

А мы – мы тоже счастливы: Мадрид прекрасен!
Но музей закрывается – мы не успеваем в расположенный неподалеку и первоначально включенный в программу Тиссена-Борнемиса, к тому же мы уже изрядно устали.

По Мадриду и о Мадриде

Пройдя мимо роскошной мавританско-готической церкви  св. Иеронима, как бриллиант сверкающей в вечерней подсветке, мы переходим через бульвар Paseo del Prado и буквально падаем в изнеможении на соломенные стулья ближайшего кафе. Рядом отдохновенно журчит фонтан.

Мы восстанавливаем силы свежевыжатым апельсиновым соком, но, видимо, не до конца, потому что я забываю на столике свой телефон. Запыхавшаяся владелица кафе догоняет нас, когда мы уходим на весьма почтительное расстояние.

А потом мы, уже никуда не торопясь, бредем по живописной Calle Huertas: дома на ней не столь хороши, но по центру высажены деревья – их кроны скрывают слишком современные фасады, придавая улице особый шарм, а внизу светятся витрины. Вдалеке справа тоже светится – голубой циферблат часов на башне здания, напоминающего сталинские высотки – не это ли и есть франкистский стиль? Мы возвращаемся в отель, не забыв завернуть в лавочку за печеньками, а наутро –  снова метро, снова Барахас и… до новых встреч, праздничный и неповторимый Мадрид!

Все рассказы Марины Кедреновской.