Атриум в Коломенском.
Атриум в Коломенском. П.Д.Барановский – создатель коллекции
Ещё П.Д.Барановский, организатор нашего музея, хотел в 30-е годы XX века создать выставку архитектурного и строительного искусства Древней РусиМатериалы у него были, ведь 20-30-е годы – это время массовой перестройки города, превращения Москвы Белокаменной в Красную Москву. Перестройка была очень масштабная, в некоторых районах города полностью поменялась планировка, погибло великое множество замечательных памятников архитектуры начиная с Московского Кремля и до самых окраин.
Очень часто снос производился ради самого сноса, это, в значительной степени касалось борьбы с церковью, расцветом движения безбожников. Сносили очень быстро, времени на спасение хоть чего-то не оставалось, но П.Д.Барановскому, по своим архитектурным каналам удавалось узнать, что та или иная церковь, терем, приговорены к сносу и у него было только несколько дней, или даже часов. Он старался снять в архитектурном плане всё, что только было под силу- чертежи, обмеры, да и просто спасти хоть что то из внутреннего убранства церкви – деревянную резьбу, изразцы.
Местом лихорадочного собирания, складирования коллекции и было Коломенское. У Барановского были большие проблемы с транспортом, только, как правило, лошадка с повозкой и несколько добровольцев-помощников, как правило женского пола, силы очень ограничены, то тем не менее, ему удалось многое и, благодаря плачевным историческим обстоятельствам здесь собралась большая коллекция разного рода строительных элементов, деталей, инструметнов, всей той кухни строительного ремесла, которая зачастую скрыта от людей.
Атриум в Коломенском. История строительства
П.Д.Барановский мечтал показать наиболее интересную часть коллекции и раскрыть на её основе секреты русских строителей, мастеров. И ему удалось создать небольшую экспозицию, но после его ухода из музея, после его ареста, работы в этом направлении не проводились, и только в 2005 году началось создание экспозиции «Секреты русских мастеров», которая и реализовала старую идею П.Д.Барановского, благо под рукой оказалось удобное место, это здание, где мы сейчас находимся.
Атриум в Коломенском здание музейных фондов, здесь находится администрация и хранится основная часть музейной коллекции. Наш музей особенно гордится, что это первое здание, специально построеное в советское время для хранения музейных коллекций. В начале 80-х годов здесь был заложен мощный фундамент. Этот фундамент построили в 1982-83 году для того что бы возвести здесь, в Коломенском большую высотку, жилое здание в 24 этажа с гостиницей. Но общественность возмутилась и строительство удалось остановить, не портить древнее Коломенское лишними вертикалями, тем более,что панорама и так уже была искажена строительством Онкологического центра на Каширке, которое сейчас и нависает над Коломенским.
Было известно, что фундамент был рассчитан на очень большую нагрузку,было несложно добавить несколько этажей и они были надстроены уже в 2006 году, здание стало двухэтажным. Изначально в центре его был внутренний дворик, который сейчас модно называть древним латинским словом атриум и так как экспозиция здесь и располагается, то её часто называют «атриум в Коломенском» вместо «секреты русских мастеров».
Атриум в Коломенском. Секреты русских мастеров
Экспозиция посвящена истории строительства и архитектуры на Руси. Следует начать с того, что русская архитектура, в первую очередь, деревянная. Мы живём в холодной, лесной стране, это сейчас деревянный дом построить действительно дорого, а в XV-XVI веках и ещё раньше сам материал, дерево, практически ничего не стоил, дерева много, много рек, по которым его сплавляли, перевозили, транспортировали куда надо в отсутствие хоть каких-нибудь дорог.
Холодная страна, а в деревянных домах жить гораздо теплее, строить из дерева многократно дешевле, проще, чем из более тяжёлых материалов, таких как камень или кирпич, не нужно никаких сложных инженерных расчётов даже для очень больших и сложных деревянных сооружений. Ведь если построить без знаний математики или архитектурных расчётов что-то каменное, оно, скорее всего, тут же развалится и придавит кого-нибудь, из дерева можно многое себе позволить в силу прочности и лёгкости материала, поэтому из дерева у нас строили всё, от боевых крепостей до деревянных храмов, от жилых зданий, больших теремов и дворцов государей до всяких овинов и загонов для скота, мостов, кораблей, мельниц и т.д. То есть основной объём русской архитектуры – это дерево, но у дерева есть огромный недостаток – оно недолговечно – горит и гниёт.
Наша история к сожалению,весьма богата военными конфликтами, а пожары случались и по военной части и просто если уж где – то в населённом месте что-то загорится, то велика вероятность, что сгорит всё.
Лучше всего в этом отношении изучен Великий Новгород, один из крупнейших городов Европы того времени, население которого было около 100 тыс.жителей, город был почти сплошь деревянный, кроме каменных церквей. И если там в сухое время года загорался один конец города, то хорошо, если дело ограничивалось четвертью выгоревшего города, зачастую сгорало почти всё, пожар перекидывался через стометровой ширины реку Волхов, разделяющую город пополам- бедствие было страшное, гибли люди, погибало имущество, скотина, всё нажитое и без того нелёгким трудом. А если уж народ погорел на пороге зимы или зимой, то понятно, что здесь вставал вопрос о голодной и холодной смерти. Поэтому войны и пожары имели в России трагические последствия, ставя вопросы выживания людей, оставшихся без тёплой одежды, без еды и жилища зимой. Хорошо, если они успевали построить дом.
Хотя деревянная архитектура на Руси была обильная, но нам от неё мало что осталось. Один из интересных экспонатов здесь – это фрагмент срубной постройки из Московского Кремля. Судя по всему, это хозяйственная постройка примерно середины XVI века. Это только часть постройки, всё здесь не поместилось, она большая, шесть на восемь метров, сохранилась на высоту четырёх венцов, т.е. рядов брёвен.
Поскольку деревянные здания очень мало весят, их не обязательно заглублять в землю, настоящих фундаментов русская деревянная архитектура никогда не знала, обходились и без них. Это сейчас можно видеть маленький дачный домик, поставленный на мощный каменный фундамент, раньше этим никогда не заморачивались, клали брёвна, даже если это дворец, прямо на землю. Царские дворцы в Коломенском, имевшие фундамент, скорее исключение.
Вот эта постройка было положена прямо на землю, нашли, кстати её в районе Беклемишевой башни, это Подол Кремля, самая его низкая и сырая часть, где стекает с талыми водами, накапливается много самого разного рода отходов. Какие отходы у средневекового человека, живущего на одном месте? В основном это битая посуда, осколки керамики, кости съеденых животных, обувь, пришедшая в негодность, множество щепы, обрубков, вследствии плотницкий работ. И из всего этого нарастает культурный слой, поэтому нам кажется, что старые постройки ушли в землю.
Сруб
На самом деле это земля на них наросла, и за то время, что это постройка бытовала, она успела уйти в землю на высоту четырёх венцов. Всё, что возвышалось, над, как говорят археологи, дневной поверхностью либо было уничтожено пожаром, либо разобрано, точно неизвестно, а в толще земли оказалась погребена некоторая часть этого сруба.
Сруб сложен из дубовых стволов. Это характерно, ведь когда то и Кремль был из дуба. Когда то в России было очень много дубовых лесов, но и похолодание климата в XVI веке, а дуб- теплолюбивое растение, и активная порубка этих лесов, привели к тому, что дубравы в России практически исчезли. Есть только дубовые рощицы, а не дубовые леса. Но когда- то дубы были очень распространены. Дуб очень ценился как дерево с долговечной, твёрдой, прочной древисиной, которое лучше всех других деревьев, из него очень хорошо получаются крепости, а при случае какие-то жилые и хозяйственные постройки тоже старались делать из дуба. Хотя основным и по дешевизне, и прямоте и длине стволов стройматериалом была сосна. Отчасти на некоторые детали использовали ель. Но здесь мы имеем дело с дубовым срубом.
Причём следует обратить внимание на то, как этот сруб устроен. Вот здесь, на конце сделано обло. Промежуток между облом и концом называется остатком. То есть это самый распространённый исторически в России способ кладки называется «обло с остатком». Причём здесь обла (такая выемка, большой паз в бревне, для того, что бы бревно встык соединить с предыдущим) сделаны сверху и следующий, верхний венец кладётся тоже сверху. Известно, что мог быть и другой вариант, более редкий и более старый, когда обло делалось внизу и бревна сруба складывали наоборот. Но такой способ удобнее и проще, поэтому он, видимо, и победил.
Обойти сруб. Обратите внимание на оконечности брёвен. Они, как правило многогранны. Они не опилены. Пила, как инструмент, имеет огромную многовековую историю,но, как правило, русскими плотникамиона не использовалась. Основную работу делали топором,и брёвна эти рубленые, а не пиленые. Тут было практическое соображение.
Пилы
Пила, которая пришла из Западной Европы примерно к XV веку, очень мало употребляется до Петра I, когда быстро и массово стали строить корабли по готовой западной технологии с помощью пилы. Конечно, пила сильно экономит силы, пилой работать легче, чем топором, но когда она зубьями разрезает дерево, она разрывает древесные волокна и оставляет их распотрошёнными, раскрытыми.Волокна древесины начинают всасывать влагу и отсюда начинается гниение. А если правильно работают топором, то волокна утрамбовываются и влагу втягивают гораздо меньше, гниение начинается сильно позже, т.е.постройка дольше живёт.
Ещё здесь есть следы того, что брёвна были обожжены особым образом также для защиты от преждевременного гниения. Их как-то очень быстро обожгли, для того, что бы верхний слой лучше сопротивлялся гниению. Назначение этой постройки – скорее всего хозяйственная, но на сто процентов это не удалось установить. Она принадлежала к одному из дворов, то есть входила в комплекс жилых и хозяйственных построек Поповской слободки, где жило духовенство Чудова и Вознесенского монастырей Московского Кремля. Вторая половина этого сруба хранится отдельно и не показывается. Это была находка сезона 2007 года в Кремле и договорились, что сруб будет помещен в Коломенском.
Коллекция плотницких инструментов
Также здесь коллекция плотницких инструментов. К сожалению, это достаточно поздние инструменты. Топора здесь нет, топоры повешены отдельно, хотя топор – это основной плотницкий инструмент, имея топор можно было обойтись и без всего остального, всё остальное- уже излишество, а без топора никак не обойтись. Тут менее важные плотницкие инструменты. Это скобели для снятия коры, рубанки, которые появились в русском плотницком деле в XVII веке, не раньше и приживались очень медленно. Специфический топор- тесло и топор-пазник, они родственники, только разная форма лезвия для сглаживания поверхности или изготовления пазов.
В этой же витрине гвозди. Самые разные кованые гвозди от обычных до очень больших. Напомню, что легенда о том, что русские плотники строили без единого гвоздя – это легенда. Совсем без гвоздя никогда не обходилось, другое дело, что при нехватке железа могли заменять железные гвозди деревянными нагелями, что вполне оправдано.
Пила XIX века. Плотницкий рычаг. Небольшой топорик XIX века, довольно поздний.
Левая стена зала. Атриум в Коломенском
Основой деревянного здания всегда была клеть или сруб. Это синонимы, клеть – слово более старое. Это прямоугольное в плане помещение из уложенных друг на друга брёвен, соединённых неким способом – в замок, или в лапу, или в обло и т.д. Сначала делали клети, а затем из них могли собирать всё, что угодно – хоромы. Крестьянская изба, грубо говоря, это одна клеть, к которой примыкали самые разные хозяйственные постройки – так называемый двор, то есть тоже получались хоромы. Жилая клеть, она же изба и пристройки хозяйственные. Если строили для человека с достатком и знатного происхождения, то строили терема. По сути дела, это всё то же самое, но терем имел несколько больших клетей, соединённых между собой закрытыми галереями и переходами.
Клеть и терем
Такая компоновка теремов, по сути, больших клетей и представляет собой хоромы. Слово хоромы, это комбинация из более, чем двух жилых клетей большого размера. Если клеть большая, то уже получала название терем.
Кроме того из дерева делали великое множество разных вещей. В основном, здесь представлено то, что Барановским было собрано в северных экспедициях в Архангельской области. Вот водосточные трубы из брёвен с высверленной сердцевиной. Сверлили сверлом. Но была и более простая технология, когда бревно клиньями раскалывали вдоль, на две плахи, половинки, середину выбивали пазником, потом их соединяли вместе. Вот такие трубы хорошо известны уже с XII века в Великом Новгороде – это дренажные трубы. Великий Новгород – это такой эталонный археологический памятник с точки зрения деревянного зодчества. Там сохранилось великое множество вещей, которые больше нигде не уцелели.
Что касается долговечности дерева, то давно замечено, что если деревянный дом не сгорит, то он простоит столько, сколько росло дерево, из которого он сделан. Столетние сосны – столетний дом. Или даже несколько больше, но в полтора – два раза – уже проблематично. Гниение дома шло снизу,поскольку он стоял на земле и нижние венцы периодически заменяли, поднимая дом на домкратах, рычагах. Причем не только в избах,но и в боярских теремах.
Что касается дворца Алексея Михайловича, то про систему удаления отходов ничего не известно, а вот водопровод в 60-е годы XVII века в Коломенском существовал и фрагмент деревянной водопроводной трубы представлен на экспозиции, выставлен в стеклянной призме. Эта труба, сделанная из двух половинок, соединённых железными обоймами. Она небольшого диаметра, такие трубы расходились от Водовзводной башни, трассы этих труб очень слабо прослеживаются, но одна труба, как минимум подходила ко дворцу, она подавала воду на кухню, где в больших количествах готовилась еда.
Разные породы дерева живут по разному, а также для его долговечности имеет значение, было ли просушено дерево ко времени постройки, или нет. Хрестоматийный пример, это корабли Петра. Флот строился лихорадочными темпами, большой и очень быстро, никто дерево не сушил и этот флот проплавал максимум 20 -25 лет и весь сгнил. А английский флот XVIII века – его корабли служили по 50 и более лет за счёт другого климата и более тщательного подбора дерева для постройки кораблей. Тут ещё много нюансов, в том числе больное дерево или здоровое, что не всегда просто определить.
Также в середине зала витрина с деревянными чешуйками – деталями покрытия купола какой-то северной церквушки, изготовленны в XVIII веке. Вот так он выглядит вблизи, и вот здесь без гвоздей не обойдёшься, хотя бы деревянных.
Деревянные мостовые
Кроме деревянных строений, улицы сёл и городов старались мостить. Как раз по деревянным мостовым того же Новгорода археологи определяют в том числе датировку той или иной постройки,иногда с точностью до 10 лет. (У левой стены зала находится деревянная реконструкция мостовой.) Классический тип русской мостовой, это тот, на котором мы стоим. Улица древнего русского города выглядела примерно так, как сейчас выглядит улица села. Это улица, по бокам которой глухие заборы с воротами и калитками. За заборами видно только деревца в садах и немного крыши.Нет ничего похожего на красную линию фасадов, к чему мы привыкли в городах послепетровской России.
Жили в старых городах дворами – это дом и ограждённое хозяйство с огородиком, скотным двором. Скотину держало очень много горожан. Улицы между этими заборами мостились, как правило плахами, то есть половинками брёвен, плахи укладывали на лаги- продольные брёвна с зарубками, как правило по три лаги укладывали и такие деревянные мостовые служили хорошо если 20 лет. Они либо гнили, либо их затапливало грязью, и тогда поверх такой мостовой клали ещё одну.
Уровень города по мере накопления городского мусора поднимался всё выше и выше и так накапливался вот этот пирог культурного слоя. По тому же Новгороду известны участки улиц, где накопилось этих мостовых по 60-70 ярусов. Это очень впечатляюще выглядит, учитывая, что толщина культурного слоя там кое где за пять метров. Причём вся эта толщина, это всё, что было накоплено в средневековом Новгороде с XII по XV век. Дальше город пришёл в упадок, скорость накопления культурного слоя сильно уменьшилась, верхняя его часть даже успела пересохнуть и разрушиться.
Здесь же второй вариант мостовой, более редкий, свайное поле, когда забивались короткие бревенчатые сваи, промежутки между ними заполнялись глиной или песком и затрамбовывались. Такие мостовые, если по ним было интенсивное движение, служили даже меньше. Хотя они дешевле в изготовлении, не надо тратиться на брёвна, достаточно таких обрубков.
Жизнь русского человека любого социального положения от бедного крестьянина-бобыля до самого царя протекала полностью в деревянной стихии, деревянных домах. Детей рожали, как правило в банях. В деревянной бане на деревянном полке ребёнка обмывали из деревянной лохани, укладывали вот в такую люльку или подобную ( на экспозиции там же, у левой стены, где и мостовая). Эта люлька XIX века из Коломенского.
Вот стульчик детский для кормления ребёнка с деревянным замком, двухярусный, на вырост. Атриум в Коломенском, экспозиция.
И последнее пристанище человека на земле, это деревянная домовина, гроб. Атриум в Коломенском.
Маленькие слюдяные окошки, они действительно были очень маленькими, а чем севернее, тем меньше.
Вот эти ступени из Чудова монастыря Московского Кремля. Это приобретение П.Д.Барановского, он считал, что это ступени к одной из хозяйственных или жилых построек монастыря братского корпуса. Они XVII века. Это только ступени, которые укладывались опять же на косые лаги.
Глина, керамика, кирпич
После древесины вторым по значению строительным материалом в России всегда была керамика. Выставка изразцов находится в Измайлово, у нас можно обратить внимание на терракотовые плитки, которые считаются самыми древними изразцами, это конец XV, начало XVI века. А что касается керамики, то слово «керамос»- греческого происхождения, в строительном деле Руси она стала применяться с постройки
Десятинной церкви, которая строилась из тонкого греческого кирпича- «плинфы», которая происходит от греческого же слова «плинфос» – тонкий. Это действительно тонкий кирпич, происходящий из античности, которай стоил дорого, делали её иностранные, греческие специалисты и строили из них не очень многочисленные особо важные храмы. К XV веку строительство из плинфы, по большому счёту заглохло, но тут, в Москве, в конце XV века оказалась бригада итальянских мастеров, приглашённых Иваном Третьим во главе с Аристотелем Фиораванти, который считается организатором кирпичного производства в Русском государстве.
Интересно, что само слово «кирпич» тюркское, скорее всего пришло из золотоордынских городов, которые весьма активно строились и в XIII, и в XV веке из кирпича, обожжёного или сырцового. Тем не менее, появление кирпича в заметных количествах в русских городах связывают с итальянскими мастерами и датируют только концом XV века. Выделяют даже особый Аристотелев кирпич из которого сложены, например древние части Успенского собора в Кремле. Кирпич в России прожил особую длинную, сложную жизнь (экспозиция кирпича находится у центральной стены, напротив входа в зал). Менялись размеры, стандарты кирпича, но много веков кирпичное производство оставалось привилегией государства. Оно считалось стратегической отраслью, кирпич стоил дорого. Глина сама по себе мало чего стоит, но нужны мастера для формовки кирпича, подбора правильной глины, и обжига. Поэтому получались очень солидные деньги. Само строительство из кирпича тоже дорогостоящее, поэтому кирпичная церковь в разы дороже, чем деревянная, того же размера.
С другой стороны, кирпичная церковь имеет несомненные преимущества, она гораздо более представительна в глазах людей того времени, в средневековье, гораздо долговечнее и прочнее. И, не смотря на то, что слово «кирпич» было известно в русском языке с XV века, наши кирпичные постройки именовались каменными. То есть различия не проводились, «поставиши церковь камену…» и всё, хотя почти всегда это кирпич.
Здесь представлено кирпичное производство. Известные кирпичные заводы были открыты в районе Андронникова монастыря на высоком левом берегу Яузы. Для производства надо было подобрать правильную глину, подержать её несколько лет в кучах, что бы она промерзала, промывалась, приобрела нужную консистенцию. После этого её, с помощью вот таких форм делали заготовки, отформованные заготовки сушились в тени, что бы не треснули, а после сушки обжигались. Такие печи для обжига не раз попадались археологам в т.ч. и в Москве, но до сих пор ни одну из этих печей не получилось сохранить для потомков.
Поскольку производство было многотысячным, партии отсчитывались и нумеровались. Вот эта часть кирпича называется тычком. На тычке делались отметки,видимо сотни. Иногда на некоторых кирпичах, выборных из партии, ставились клейма. История кирпичных клейм, это особая тема, по ним можно было узнать даты изготовления. Вот тут клеймо в виде собачьей лапы, просто отпечатали собачью лапу. Такие клейма встречаются в XVII веке на большемерном кирпиче. И очень распространено клеймо – в круге единорог. Он не очень хорошо различим, но это точно единорог.
После обжига кирпич готов, и если сравнить его с современным, то он на порядок выше, очень тяжёлый, прочный, небьющийся. Современный легко трескается, как правило перекалённый, твёрдый, но непрочный со всеми вытекающими последствиями. Из старого русского кирпича XVI-XVII века строили очень добротные, прочные сооружения, имеющие первостепенную важность в государстве. То есть особо важные храмы, особо важные крупные крепости, то есть города. Самого слова крепость долго не было в русском языке, было слово город, которое само по себе подразумевает крепость. И, кроме того существовало понятие Кремль или Кром, Детинец, т.е. некая крепость в центре города. Все русские Кремли XV-XVI века кирпичные, за исключением псковской земли, где особые геологические условия.
Для строительства и доставки кирпича на высоту, за отсутсвием подъёмных кранов использовали вот такой, по сути станковый рюкзак, называется он самобытным словом «зучара».
Ещё в другой витрине небольшая коллекция кирпичей. Вот, кстати, плинфа, тонкий кирпич, этот – XV века, в основном здесь большемерный кирпич. Среднемерный кирпич XVII века, а вот этот – XVIII века с литерными клеймами. В XVIII веке кирпичное дело в России переживает крупные перемены. Со временя Елизаветы, второй половины XVIII века начинается частное производство кирпича, частные кирпичные заводы, и, что характерно для нашей страны, сразу появляется брак. Известно много случаев, когда владельцы частных заводов, пытаясь нагреть руки на выполнении государственных заказов, намеренно выпускали брак и здания даже приходилось перестраивать заново.
Профилированный кирпич, для выкладки всякого рода архитектурных украшений – поясов, каннелюр разного рода. Вот мы видим голосники (эта витрина находится у центральной стены, напротив входа в зал) разного рода. Это знаменитые сосуды, вмуровывавшиеся в стену, для того, чтобы стены облегчить, либо для создания особых акустических свойств.
Топоры. Атриум в Коломенском
Вот ещё архаичные русские топоры, похожие на колуны, типичные для плотников времён от Ивана Четвёртого до Алексея Михайловича. Они такие толстые, колунообразные. Натачивали их острыми, особым образом. В отличие от тонкого топора, вот этот, тонкий, это топор XIX века, они меньше имели склонность раздирать, разрывать древесину. Если умело работать таким топором, то изделие получается долговечнее. Толстый топор утрамбовывает волокна древесины, а разрыв способствует тому, что волокно быстрее впитывает влагу и портится. Тонкий, современный топор легче, он быстрее и легче врезается в древесину, он сподручнее для рубки дров, а не для строительства.
Железо. Атриум в Коломенском, экспозиция
Несколько слов о железе. Широко применялось разное строительное железо, и без него никакое строительство не обходилось. Представлены железные кованые двери, замки и немецкой, и русской работы ( витрина у правой от входа стены). Это навесные замки, в основном, XVII века. В экспозиции представлена кузнечная мастерская. Изображён кузнец за работой. Кузнецы в первую очередь ковали железные тяги, которые в церквах идут от одной стены к другой. Эти тяги, как правило, закладывались изначально, для того, что бы навеки закрепить постройку. Между собой они могли закрепляться анкерными крюками (крюк, в форме буквы S) Анкеры были внутри здания, был ещё способ стяжки стен крюками, которые были снаружи.
Также представлены петли для дверей, у них есть русское название «жековины». Петли были мощные, почти все украшены просечным орнаментом. Это железо. А вот чугун – очень известный тип напольной плиты, которыми покрывались полы и в храмах, и во дворцах, иногда даже в парках, в Петровскую эпоху. В некоторых местах такой пол сохранился, например, церковь Воскресения в Кадашах. Плиты были очень разные, но именно этот тип был изготовлен на заводах князей Гагариных. Производство чугуна было массовым в XVII веке, что говорит об очень хорошо развитой промышленности. Чугун, это стратегический материал, грубо говоря, литое железо, которое делалось, в основном, для пушек в огромных количествах.
Белый камень. Атриум в Коломенском, экспозиция
И ещё об белом камне. Что касается белого камня, то после дерева и кирпича, это исторически третий по распространённости строительный материал в России. Но этот материал – первый по престижу и дороговизне. Недаром из белого камня строили самые известные, и изначально немногочисленные храмы Руси. Они, в первую очередь, известны по Владимиро-Суздальскому зодчеству, в значительной степени по Новгородскому и Псковскому, кое-где на юго-западе Руси есть районы распространения белокаменного зодчества. Белокаменные храмы стоят ещё дороже, чем кирпичные. Известный исследователь Сергей Заграевский посчитал, что деревянная церковь стоит раз в 15 дешевле белокаменной того же размера.
Что касается Владимиро-Суздальского белокаменного зодчества, то там есть своя специфика, что, в отличие от Псковской и западно-русской Галицкой традиции. И Псковская, и Галицкая земля находится прямо в районе рентабельной добычи белого камня. А во Владимирской земле белый камень залегает очень глубоко, проходит под более ранними геологическими слоями. Туда белый камень приходилось везти по рекам, именно из нашего, московского региона. В долине реки Пахры, которая протекает к югу от Москвы известны древние каменоломни, и по палеонтологическому анализу, и по ряду других заметок, известно, что именно там, к югу от Москвы, в долине реки Пахры ломали белый камень для Московского Кремля XIV века, для ряда других московских построек. Что касается древних XII-XIII веков белокаменный Владимирских построек, то доказано, что этот камень привозной, московский. Его приходилось везти по рекам с перегрузками за 300-400 км. Накладные расходы были громадными. Добыча белого камня редко велась открытым способом, чаще закрытым, подземной системой каменоломен, тоннелей. Работа эта адски тяжёлая, вредная для здоровья, опасная, но за белый камень дорого платили, материал это дорогой.
Проблема ещё заключалась в том, что если из добытого белого камня 10% годны, товарны, то это очень хорошо. То есть и адская работа добытчиков, и тех, кто его перевозил, перегружал, но тем не менее, дело того стоило, известны только белокаменные церкви, и ещё Кремль XIV века. Они демонстрировали особую мощь, особый статус постройки, и, соответственно, того, кто её создал, а это были только главы государств, князья или цари.
Тут особый набор инструментов, правда поздних, XIX века, зубило и кайло для ломки камня. Клинья для пробивки специальных углублений. Сверло для сверловки камня. И даже знаменитый Успенский собор Кремля не весь белокаменный. Его основной массив стен построен из белого камня-известняка, а своды – из аристотелева кирпича. Но есть в Москве небольшой, полностью белокаменный храм XV века, это храм Трифона в Напрудном, на Трифоновской улице в Напрудной слободе. И белокаменный Спасский собор Андроникова монастыря, не дошедший до нас в первоначальном виде.Сохранились стены,а своды и купол перестроены.
В XVII веке была традиция, распространённая в целом ряде храмов, в алтарной части храма, над престолом, строить надпрестольную сень. Это что-то вроде беседки, увенчаной шатрами-конусами с крестами- храм в храме. Это слюдяные навершия XVII века такой сени, сама сень целиком до нас не дошла, только навершия.Это было что-то в виде шатра на столбах. Она происходит из не сохранившейся церкви Гребнёвской Богоматери на Мясницкой улице. В 30-е годы эта церковь в числе многих других была снесена, храмам XVII века особенно не повезло, видимо их считали наименее ценными и сносили особенно лихо, остался только этот кусочек сени.
И закладной камень храма Николы Большой Крест начала XVIII века. Она была на Ильинке.
Вот ещё белокаменные колонки из разных, но в основном, Замоскворецких храмов. Интересно, что они были раскрашены.
Экспозиция второго этажа. Атриум в Коломенском
Обратите внимание на белокаменных львов, их у нас две штуки. Это те самые львы, которыми был украшен главный вход, портал, Потешного дворца Алексея Михайловича в Кремле,построенного в начале 70-х годов XVII века. Здесь возможны очень интересные параллели, ведь лев – это любимый мотив древнерусского искусства,в том числе и Владимиро-Суздальского зодчества. Но в древней столице Микенских царей Тиринфе, главный вход в крепость, укреплённый царский дворец также украшен двумя львами, возможно эта традиция идёт в Востока, библейские корни к этому располагают.
Эти замечательные белокаменные львы тоже были покрашены, только краска сохранилась в самых укромных местах, как во впадине рта, а первоначально грива была покрашена в какой-то тёмный цвет. Царь зверей у входа во дворец намекал, кто здесь хозяин.
Продолжение коллекции- довольно однотипный набор белокаменных деталей Московских храмов, которые воспроизводят всё то же самое, делавшееся из дерева, это так называемая флемская резьба с постоянно повторяющимся мотивом виноградных лоз, с многочисленными сквозными прорезами. Флемская, видимо, от слова Flemish – фламандский, заимствованное в Северной Европе, принесённое в Россию не столько фламандскими, сколько, скорее, польско-литовскими мастерами.
Это один из двух наших знаменитых просечных колоколов. Это большой, в Передних воротах-малый. Колокол отлит в 1687 году, знаменитым колокольным мастером Дмитрием Моториным, который был представителем династии Моториных, известной на протяжении 100 лет как род первокласных колокольных мастеров. Колокол происходит из каменной шатровой церкви XVII века Покрова Богоматери в Медведково. Село Медведково среди прочих многих пожалований было даровано национальному герою князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому после победы над поляками и восстановления русского государства. Много дано ему было земель, в том числе и богатое подмосковное село Медведково. Там же Дмитрий Михайлович поставил деревянную церковь, со временем заменённую на каменную. Поскольку род Пожарских пресёкся, впоследствии это село принадлежало династии Голицыных.
Колокол, отлитый для церкви на деньги князя Пожарского был перелит уже при знаменитом Василии Васильевиче Голицыне, фаворите царевны Софьи, знаменитым Моториным из бронзы колокола Пожарского, получился, видимо такого же размера Голицынско-моторинский колокол – просечной. Таких в истории известны только два и оба у нас, в Коломенском.
Считается, что этот ажурный прорезной или просечной орнамент ни для каких то особых звуковых целей не делался, если его сделать правильно, то на звук он совершенно не влияет, уж тем более, орнамент никак не должен звук улучшать, скорее портить. И кроме того, поскольку колокол при звоне испытывает значительные нагрузки, мастер, делая такой орнамент подвергал колокол реальной угрозе раскола, разрушения. Мастер и украшает колокол в витиеватой барочной манере, и доказывает, что он знает своё дело настолько виртуозно, что может себе позволить вот такую вольность, которую, по хорошему, не надо было делать из-за угрозы разрушения колокола.
Тут отлита надпись: «Лил сей колокол Дмитрий Моторин». Эта посвятительная надпись прорезанная уже позже на тулове. Очень интересны уши у этого колокола, похожие на то, как делает звонарь – открывает рот, что бы совсем не оглохнуть и в уши ему цепляются грифоны, хищные крючконосые птицы, любимый мотив европейских мастеров. То ли это руки звонаря, то ли это колокольные звуки, которые кусают его в уши. И это действительно колокольные уши, которые сделали слишком тонкими, два из четырёх обломились, это мастер перестарался.
И замечательный изразец, один из самых интереснейших наших изразцов – с государственным гербовым двуглавым орлом – это сборка из 4-х изразцов, потому что по технологическим причинам сделать один такой изразец невозможно при существовавшей технологии.
Это жалованная грамота казённым кирпичникам от Михаила Фёдоровича, то есть это некий документ,который жалует налоговые, финансовые привилегии, льготы 1622 года.
Опять обращаемся к деревянному зодчеству. Уже был разговор о том, что многие города и деревни выглядели почти одинаково. Ворота середины XIX века из богатого села Семёново Нижегородской губернии Городецкого уезда, славного своими традициями деревянной резьбы. Здесь большие ворота для прохода лошадей и другой скотины, и маленькая калитка для пешего. Отдельный разговор здесь можно затеять о традициях русского орнаментального искусства. Обратите внимание, что лев, как любимый мотив русского искусства присутствует очень часто и точно также украшает портал, как и портал Тиринфского дворца древних Микенских царей XV века до нашей эры.
Камин М.А.Врубеля
И, наконец, как следующий этап развития русского искусства, уже в исполнении большого мастера можно показать здесь, на этом камине, которым традиционно можно закончить показ экспозиции. Это камин работы Михаила Александровича Врубеля, изготовлен он был в последние годы XIX века, в 1898-99 годах. Таких, однотипных каминов было изготовлено 3 штуки, один хранится в Русском музее, другой в ГТГ, третий у нас, в Атриум в Коломенском. Это только чело камина, лицевая его сторона, устье, куда кладут дрова. Это изделие представляет собой изразцовое панно. М.А.Врубель, долго и плодотворно, как, наверное, никто в русском искусстве, работал в техники изразца.
Этот вид искусства он возродил из забвения, в котором русский изразец находился весь XIX век с изрядным куском XVIII-го, но при этом, как большой художник, он не мог механически скопировать то, что уже было. Он сделал изразец, но уже свой. Здесь нет строгих геометрических форм, из которых собрана композиция. Здесь фрагменты, каждый кусочек имеет свою индивидуальную сложную форму. Сборка этого всего воедино тоже очень сложная работа, авторская. И ещё здесь применялись совершенно новые краски. Если древне-русский изразец (если обернуться, то можно увидеть образец древнерусского изразца с херувимами из Новоиерусалимского Воскресенского монастыря), его расцвет пришёлся на конец XVII века, то он имеет строго ограниченное число строго фиксированный цветов, которое объясняется совершенно конкретными рецептами минеральных красителей, русским набором.
А в эпоху Врубеля, конец XIX века, распространились анилиновые, синтетические красители, которые позволили создавать широкую гамму своеобразных, немножко ядовитых цветов, из которых Михаил Александрович собрал вот этот былинный сюжет о разговоре богатыря Микулы Селяниновича с князем Вольгой Всеславичем.
Это одна из древнейший русских былин. Былины, это эпические устные произведения, многие века бытовавшие именно в устной форме, и сохранившихся, главным образом, на русском Севере. То, чего не сохранилось в южных землях, на Украине, которая иногда уж слишком себя выпячивает, как самого прямого наследника древней Руси, а мы так, побочные, сильно отатаренные. Тем не менее, именно на Русском Севере больше всего запомнили и лучше всего зафиксировали разные устные предания о всяких древних русских князьях, в первую очередь это Владимир Красное Солнышко, о реально существовавших русских богатырях и их подвигах, более или менее мифологических. Но факт есть факт, все русские былины были записаны на Русском Севере, вплоть даже до Зауралья.
Вольга Всеславич и Микула Селянинович
Это одна из самых древних русских былин. Сюжет несложный, как могущественный богатырь, князь, воин, князь ведь всегда воин, Вольга Всеславич, проезжая как-то по полям, заметил могучего детинушку, пахавшего землю, познакомился с ним и стал звать в свою дружину. Но тот ему отказал, его крестьянское дело – пахать, но как возникает нужда взяться за оружие, Микула Селянинович отбрасывает свою сошку подальше в кусты, чтобы пойти по ратной стезе, и потом эту сошку пятеро богатырей не могут сдвинуть.
Действительно, русский мужик многие века был, в первую очередь, пахарем, потом плотником, мастером на все руки, а коль настанет нужда, то и за оружие брался. Кстати, слово «плотник» от глагола «плотить», соединять брёвна плотно, вместе, и слово «плот» оттуда же, в чём и состояла основа искусства: плотно соединить брёвна. Многие века на Руси существовало профессиональное княжеское войско, дружина, но при острой надобности вооружалось всё способное на то население. Вот очень хорошо эта былина исполнена здесь в изразце.
Интересно, что этот камин – это дитя эпохи модерн, которая у нас началась в 80-е годы XIX века и представляет собой громадное явление в мировой, но в том числе и в русской культуре. Именно русский модерн очень своеобразен, в первую очередь тем, что он обращается к исконно русскому наследию, изрядно подзабытому за пару веков, затоптанному, бывшему в пренебрежении. В действительности модерн – это интерес к русской старине, русскому и письменному слову, и устному былинному слову, и к архитектуре, и даже изразцу, который когда то составлял яркую страницу в русской архитектуре.
Анилиновые красители – это сложное соединение из азота, углерода и т.д. Это органическая химия. Синтетическая краска.
Так же на экспозиции находится металлическое украшение Варварской башни Китайгородской стены. Это флюгер, который имеет очень сложную систему вращения его деталей.
Статьи других экспозициях в музее заповеднике Коломенское.
