Моя жизнь в “Интуристе”. Ленинград

24
187
Ленинград
Ленинград

Ленинград. Продолжение. Предыдущий очерк называется “Ещё Украина… И другие мемории”.

Песней закончила я предыдущую главу – песней начну и новую. В студенческие годы мы постоянно цитировали какие-то песни – Высоцкого, Визбора, Кукина, Клячкина… Всю жизнь можно было разложить на цитаты. Потом, уже в Интуристе, появился Розенбаум.

“Я люблю возвращаться в свой город нежданно, под вечер,
Продираясь сквозь толпы знакомых сплошных облаков,
И на лётное поле спускаться, хмелея от встречи,
Захлебнувшись прохладой солёных балтийских ветров,”

– всякий раз пела я про себя на подлете к Пулково.

Ленинград – мой город: я там родилась, провела большую часть детства, отрочества и юности и бывала с туристами чаще, чем во всех других городах. В Ленинграде заканчивались длинные маршруты, начинавшиеся в Москве, были и короткие Москва – Ленинград. Работать при этом особо не приходилось: все делали местные гиды, а мы только выписывали талоны-подтверждения. Можно было, конечно, съездить в Пушкин или Петродворец – исключительно ради собственного удовольствия.
Приехав, я всегда с радостью размещалась в гостинице – через несколько минут в конце коридора раздавался звон бутылок: питерская подруга детства спешила на встречу со мной. Я льстила себе мыслью, что она скучает, но в какой-то момент в мою душу закралось подозрение: а не хочет ли она с моей помощью выйти замуж за иностранца? В конце концов, она таки за него вышла, правда, без моей помощи – тоже история, достойная пера – и ее я расскажу в этой главе.

Селились мы тогда в «Москве», «Ленинграде», иногда в забытой Богом «Карелии», а то и в пустом промерзшем «Ольгино», но чаще всего в «Пулковской» или «Прибалтийской», которую называли «ПрибалдА». А сам Ленинград назывался «приют убогого чухонца». Каждую пятницу советско-финляндскую границу пересекали колонны автобусов, гружёных финнами мужского полу. Два дня они пили водку, а к вечеру воскресенья ими, бездыханными, забивали до отказа те же автобусы и отправляли на Родину. О том, что такое происходило лишь на уик-энд, я знаю со слов других – у меня же сложилось впечатление, что город постоянно наводнен пьяными финнами.
Как-то мы с питерской подругой стояли возле Пулковской. Нас долго сватал такой господин, а когда понял, что ничего не добьется, сунул нам пакет и ушел, обреченно махнув рукой. В пакете оказалась новенькая модная юбка из коричневого вельвета, как влитая севшая на мою подругу. В другой раз эдакий розовощекий, пышущий здоровьем викинг, причем абсолютно голый, в три часа ночи ввалился ко мне в номер в «Прибалтийской»: я не заперла дверь, так как ждала загулявшую где-то соседку. Мой гневный русский вопль отрезвил норманна, и он ретировался. А однажды я нагнулась к столику туристов, чтобы среди финского галдежа проорать им программу на завтра, и получила смачный шлепок по выставленной в проход части тела.
Была я в «Прибалтийской» и без клиентов – на свадьбе той самой питерской подруги. Сочеталась она со шведом, носившим красивое варяжское имя. Видом он, правда, не слишком напоминал варяга: был низкоросл, смугл и брюнетист. Свадьба прошла пышно. Второй день отмечали дома в интимной обстановке: доедали оставшуюся от банкета еду – судак «орли» с соусом «тартар» и прочие яства, пели под гитару. Молодая переводила все на немецкий не знавшему по-русски молодому, на самом деле бывшему старше ее лет на двадцать. Когда исполняли «Поручика Голицына» – «За нашим бокалом сидят комиссары и девушек наших ведут в кабинет» – она перевела: «Кабинэтэн, комиссарэн, коммунистэн». На третий день муж предложил подписать брачный договор. На четвертый брак распался. На пятый благоверный отплыл в Швецию. Там он быстренько оформил развод, а моя подруга еще полгода обивала пороги различных учреждений, так как по тогдашним законам ее не могли развести без присутствия или хотя бы письменного согласия супруга. Варяг же, вдохнув воздух свободы, больше не думал проявляться.

Рассказывая об этом блиц-браке, я вспомнила другой, московский. Тут снова фигурировала моя подруга – школьная – назовем ее, скажем, Тамара. Ее возлюбленный был так же низкоросл и смугл, как Варяг, и также был вдвое старше, но при этом не был шведом и вообще иностранцем, а работал завскладом в Москве. Мы вместе познакомились с ним на пляже в Пицунде: он, не закрывая рта, громко говорил о деньгах, о ценах на мандарины и пр. – сейчас это в порядке вещей, а тогда было как-то не очень принято. Несмотря на солидный возраст, жениться он, кажется, не собирался, но по возвращении в Москву взял Тамару к себе, из центра в Лосиный остров, где жил с мамой. В первое же утро совместной жизни он отбыл на службу, а мама вошла к Тамаре в комнату со словами:
– Ты любишь шить?
И торжественно протянула ей три рваных простыни, из которых надо было сделать две, а остатки пустить на тряпки. Потянулись серые будни – Тамара все терпела: ей очень хотелось замуж. Дело было в начале перестройки. Однажды Боря – так мы назовем возлюбленного – решил внести в жизнь разнообразие, открыв малое предприятие по производству пирожков: он будет закупать и привозить на машине сырье, мама – печь, а Тамара – торговать на станции «Лось». Этого Тамара вынести уже не смогла и вернулась к себе на Белорусскую, не оставляя, впрочем, надежды выйти за Борю. Наконец подали заявление. Регистрация была назначена на час дня, а на пять был заказан столик для небольшой компании в ресторане «Пекин». Однако в двенадцать Боре стало плохо с сердцем, и его увезли на скорой. Регистрацию пришлось отменить. Часам к четырем Боря оклемался, его выпустили из больницы, и все дружно отправились в «Пекин». На другой день подали новое заявление, но в день свадьбы жениха опять прихватило – далее по тому же сценарию. Так повторялось раз пять или шесть, и каждый раз мы гуляли в «Пекине». Мне очень нравился этот ресторан – и убранством, и кухней, и тем, что официанты, когда их просили расшифровать названия блюд, отвечали: «Это рыба в ихнем соусе. А это свинина в ихнем соусе.»
Прошло какое-то время, и брак был все-таки заключен – на этот раз камерно, без «Пекина». Вскоре Тамара родила мальчика – молодой папаша был счастлив: он понял, что ему пора обзавестись семьей, и проникся обожанием к сыну, походившему на него, как две капли воды. Но не тут-то было: Тамара сразу подала на развод. Можно было бы предположить, что она просто хотела родить в браке, чтобы у ребенка был отец – но нет: параллельно она начала демарши по лишению Бори родительских прав, а ребенка – его фамилии. Самого Борю в дом не пускала, а когда он в очередной раз попытался прорваться к отпрыску, не открывая двери, брызнула в него из баллончика со слезоточивым газом – больше его никто не видел.

Но что-то я ушла далеко от Ленинграда. А впрочем, о многих происходивших там приключениях я уже рассказывала в предыдущих главах. Поскольку там часто заканчивались маршруты, мы, проводив туристов, возвращались в Москву одни. Когда сразу улетали из Пулково, а когда, погуляв по городу, уезжали ночным поездом. Ездить между двумя столицами было безопасно и приятно. Позже, в 90-е, мы запирали двери купе на все задвижки, заматывали их полотенцами, под рычажок в левой верхней части двери засовывали спичечный коробок, чтобы злодеи не опустили его, просунув в щель тонкий нож, и не проникли в купе, предварительно напустив туда отравляющих газов. А в то спокойное время перемещались «Красной стрелой» и другими лучшими экспрессами, в специальных интуристовских вагонах.
Однажды весь вагон оказался заполнен группой румын – в моем купе ехали один из туристов, гидесса румынской группы и какой-то негр – видимо, студент. С румынами я немало сталкивалась и раньше. Они приезжали торговать одеждой и особенно активизировались в Суздале: затаскивали к себе в номер, а там – какого только не было товару! Я приобрела у них зеленую кофту с заклепками и желтую куртку-косуху – с купленными в моей первой и последней загранице вареными джинсами и белыми бакинскими сапожками она смотрелась очень красиво. На сей раз никто ничего не предлагал, румын ушел к соотечественникам, и я с наслаждением легла после бессонной ночи и длинного дня. У меня были ранние проводы, а гостиница находилась на другом берегу Невы – в таких случаях из нее выезжали с вечера, чтобы успеть до развода мостов, и по нескольку часов торчали в аэропорту в ожидании вылета. Засыпая, я слышала, как на соседней полке беседуют негр и румынская переводчица.
– А Вы тоже из Румынии? – по-русски спрашивал негр.
– Нет, я русская.
– Да что Вы! А я был уверен, что иностранка. Ни за что бы не принял Вас за нашу.
– За какую «нашу»???!!!
– Ну за русскую. Мы всех, кто по-русски говорит, нашими называем.

Тут мне вспомнился другой, столь же черный студент, про которого рассказывала приятельница из Университета Патриса Лумумбы. Тот читал список своей группы:
– Матвиенко, Филоненко, Филипенко… Надо же, куда я попаль! Одни хохли!
А сама я как-то шла на работу в отдел мимо Малого театра, и вдруг за спиной раздалось:
– Дэвушка, можно с Вами пазнакомиться?
Наученная тбилисским опытом, я, не оборачиваясь, ускорила шаг.
– Куда так спещишь? Пачэму нэ атвэчаэшь? С тобой вабще чэлавэк разгавариваэт или табурэт?» – я обернулась, чтобы послать назойливого, но гордого преследователя, и обомлела: им оказался негр. Очевидно, товарищ Мухаммеда Касми, которого он не смог отговорить от учебы в Баку.

Эх, что-то опять тянет на Кавказ…
Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом…

А мне-то – в Москву! В Москву!

Моя жизнь в Интуристе. Ленинград
Моя жизнь в “Интуристе”. Ленинград
Ленинград
Ленинград
Ленинград
Ленинград
Ленинград
Ленинград

Моя жинь в Интуристе

Продолжение в очерке “Москва”.
Все рассказы Марины Кедреновской.

TEXT.RU - 100.00%

Поделиться в

24 КОММЕНТАРИИ

  1. А меня всё больше селили в Ленинграда в “Пулковской”,да я против этой гостиницы ничего и не имела… Аэропорт рядом, туристы улетали к себе во Францию,а я, проводив их, перебиралась в другой терминал и летела к себе в Москву, либо, если рейс был позже, возвращалась в гостиницу (чаще всего, шофёр меня подбрасывал) и досыпала. Однажды пребывание в “Пулковской” совпало с приездом туда Андрюши П. О! Я вернулась без туристов, и у нас с ним было “продолжение банкета”, причём такое, что ему пришлось заполнять за меня подтверждения! А потом мы оба лежали в моём номере, оба глядели в потолок и дико хохотали!!! Ей-богу, кроме хохота ничего не было, а то бы об этом и писать не стала! Наше веселье было прервано приходом чересчур серьёзной коллеги, которое веселье это почему-то с нами разделить не захотела…И как-то очень стремительно вылетела из номера.
    А потом Андрюша галантно взял такси и галантно отвёз меня в аэропорт… По дороге он продолжал шутливо приставать ко мне и на своём прекрасном французском сетовать, что вот, мол, когда его левая рука уже была…, а правая была…, тут-то эта грымза и ввалилась!!! Шофёр как-то подозрительно на нас всё время поглядывал, а потом нервно стал уточнять, а в какое, собственно, Пулково нам надо, не в международный ли терминал…. А в аэропорту Андрюша провёл меня на посадку именно через зал “Интуриста!, хотя без туристов это было мне уже не положено – “злоупотребление служебным положением”, да-с!
    Было это время “Интердевочки”, её профессию опоэтизировал Тодоровский, а в книге ещё презрительно упоминались “интуристовские шестёрки”, которые носились по холлу гостиницы. “Интердевочки” ревностно защищали свою территорию, а иже с ними и швейцары и горничные, которые тоже имели свой “гешефт”. Моя коллега однажды в слезах вернулась в номер. Она ждала группу и нервно курила в холле (тогда это было можно) заморское “Мальборо”. К ней, дико маша руками, подбежал швейцар, и видно, приняв её за иностранку, принялся кричать:”Сигарета!!! Сигарета!!! Сигарета!!!” Вопли сопровождались жестами, которые показывали, что он тоже выкурить “Мальборо” не прочь, поделись мол, иностраночка. Коллеге было не до него, да и не собиралась она угощать какого-то холуя…”Нету!” – бросила она на ходу… “Сссука!” -прошипел ей прямо в лицо швейцар!
    А у меня в том же холле была не менее неприятная история, которую сейчас можно посчитать просто забавной, особенно тем, кто в эти времена не работал. Дело в том, что “Пулковских” две, с двумя ресепшн и кучей ресторанов. Из одной в другую можно попасть либо по коридорам этажей, либо через улицу. И ещё в одном из корпусов гостиницы был концертный зал…Во время одного из моих пребываний там гастролировал либо казачий хор либо грузинский фольклорный коллектив. Туристам не захотелось платить лишние деньги за концерт, и я решила в качестве подарка провести туда бесплатно руководителя (Ленинградом мы обычно заканчивали маршрут). Жили мы в другом корпусе, поэтому перед началом концерта я ждала его в холле, чтобы по этажам провести в зал. Одета я была соответственно… Ну то есть мне казалось по тем временам, что очень элегантно (из вещей, привезённых поляками-фарцовщиками (кстати, покупая у них, я сильно рисковала, ибо это “Интуристом” было строжайше запрещено, а очень уж очень сильно было искушение, очень уж красивыми казались шмотки, но иногда они в благодарность одаривали меня нераспроданным товаром. И заслуженно, ибо я по привычке обслуживала их не на уровне “соцстран”, но на уровне “стран капитализма” – была такая градация в наших отделах…) – узкая и короткая юбочка-“варёнка” (ну кто помнит, ЧТО это такое…), безумная малиновая кофточка с блёстками, сшитая в подпольной мастерской где-нибудь в Кельце, соответствующая бижутерия, из которой больше всего мне нравился один браслет – прозрачная пластмассовая трубочка, наполненная какой-то разноцветной ватой… Отпа-а-а-д!
    И вот сижу я такая вся красивая в холле, жду руководителя, ничего не замечаю, а ко мне уже пристально приглядываются… И оценим ситуацию с точки зрения персонала… Вот открывается дверь лифта, там стоит элегантный пожилой француз, одетый для концерта, протягивает театральным жестом руки, и к нему из холла впархивает в лифт какая-то пришлая неокученная путанка! Швейцар летел коршуном, и в момент я была отброшена в противоположный конец холла, а руководитель мой умелым омоновским жестом прижат так, что он даже разбил зеркало в лифте… Его же потом за это разбитое зеркало и платить хотели заставить…

  2. В советское время все все время что- нибудь продавали. Нашим туристам меняли только 30 рублей, а хотелось всего. Моя сестра в 70гг ездила в Болгарию, Чехословакию, Венгрию, Югославию. Спросом у местных горничных пользовались электр.кипятильники, фены, щипцы для завивки волос, утюги. Уходя на экскурсию, на вещах оставляли клочки бумаги с ценами. Все были довольны.

  3. Бывало у нас по три поезда. Часть едет на стреле, часть на 4-м, а еще часть на Афанасии Никитине, например.

    • Вот тут на отдыхе перечитывала Жванецкого, ну надо же на праздниках отдохнуть, и наткнулась на рассказ про то, как в лихие 90-е пассажиры искали в поезде четвёртый вагон, на который у них были билеты, билеты-то были, а вагона не было, за третьим сразу шёл пятый, и никто, даже проводники, не могли объяснить, в чём тут дело… И впомнилась весёлая история из моей практики, был это году в 89 – 90… ИСТОРИЯ ПРО ДВА ШЕСТЫХ ВАГОНА… Хотя, как я сейчас понимаю, ничего весёлого в ней не было…Ехали мы с туристами в Новгород, билеты у нас были в СВ, то есть по идее они должны были занять весь вагон…Но на Ленвокзале (сопровождал нас дежуривший тогда Серёга О.) я обнаружила, что вагон-то наш хоть и шестой, но с четырехместными купе! Да не в этом дело, клиент иногда выкупает такие купе на двоих, но там уже было полно пассажиров!!! “А, – спокойно сказал Серёга, – значит, дубликаты продали, бывает такое..” И нетвёрдой походкой (дело было поздно вечером) удалился в туманную даль… Разруливать ситуацию он совершенно не собирался. Этим занялись мы с француженкой-фирмачкой, подключив молоденькую проводницу… Она тоже ничего не могла понять, стала выковыривать из купе спокойно расположившихся там пассажиров, надо сказать, что лозунг “французы же, наши гости, надо уступить” действовал в то время ещё безотказно. большинство пассажиров безропотно были распиханы по соседним вагонам. Но не обошлось и без мордобоя…Один мужик, вальяжно развалив свои причиндалы на нижней полке, никак, несмотря на все мои увещевания, уходить не хотел (надо сказать, что лет мне тогда было немного, и я наивно кидалась на все амбразуры, аки лев рыкающий защищая своих туристов – далеко не все они это заслуживали..Теперь бы спокойно отошла в сторонку и пусть бы проводница этим занималась, не моё это дело.) :”А! Так у вас вагон спальный,ну так идите к себе в спальный. Девушка, вы что, совсем безграмотная?”. Мне бы призадуматься, но я вошла в такой раж, защищая клиентов… Да и на билетах было написано, что это именно наш шестой вагон и именно наши места…А ещё за пререканиями последовал такой удар,что я из середины вагона улетела в тамбур. Другим ударом, последовавшим от соседа, в тамбур полетела моя бедная француженка… Потом она говорила, что клиент у неё бывает всякий, и она часто стыдится, что она тоже француженка…”Наверное, тогда тебе тоже было стыдно, что ты русская, да, Элена?” Ой как стыдно-то мне было.. Короче, распихали мы всех, одна семья с безумными дочками забилась в купе вшестером… Вдвоём никто не ехал. Меня проводница Лидка отвела в какой-то служебный закуток – с двумя самодельными полками одна над другой и жутким деревянным шкафчиком. Без белья, кажется, или с грязным… Помню только, что из одежды я сняла только сапоги (да и их не больно-то хотелось) и улеглась в пальто и шапке – в Новгород мы прибывали рано утром, стоянка там была какие-то безумные три минуты, и надо было успеть выгрузить всю публику… Да и без “поспать” я не могу, на следующий день меня жутко штормит. Сквозь сон я слышала какие-то дикие крики, мат-перемат и, кажется, выстрелы…Оказалось, в этот же шестой вагон на какой-то станции к нам подсела парочка бандюков (тогда ещё они не ездили на шестисотых меринах). Билетов у них не было, но было оружие, им-то они и аргументировали своё право ехать именно в нашем вагоне!!! Так что самое интересное я, к счастью, проспала! Утром туристы пулей вылетели на платформу. И, пока мы ожидали на заснеженном перроне местного гида, мимо нас проплыл, уходя, поезд и уютный освещённый с чистым бельём, совершенно пустой, спальный СВ, НАШ ШЕСТОЙ ВАГОН!!!

  4. Все так с билетами поступали, но не всегда получалось всех нормально распихать, могли случиться накладки. А уж если фирмача нет в группе…

  5. А я обычно решала проблему жд билетов просто – писала список, раскидывала туристов заранее, давала в руки каждому квиток с номером вагона и места, и объясняла фирмачу, если сама не ехала, что проводник поможет.))

    • Так Артём Маркин (Artem Markin) написал про билеты вразнобой в разных вагонах, а иногда и в разных поездах! 🙁

  6. Насчет Румынии при Чаушеску – это не сказки. Был дважды в то время в этой стране.
    Помнится, в красивейшем городе Констанце, где нашу делегацию поселили в великолепном отеле, на входе предупредили, что хорошо бы все, что мы намечаем делать с электричеством, успеть закончить до полуночи поскольку с полуночи до семи утра электричества в розетках не будет.
    У толчка стояло полное ведро воды. Объяснили, что воду ночью тоже отключают, а туристам надо все же в туалет ходить в неурочное время.
    Автомобили из-за недостатка бензина, ездили по улицам не все.
    По четным датам разрешено было ездить машинам с номерами, оканчивающимися на четные цифры, а в нечетные – соответственно.
    Качество дорог – как сегодня на Кубе. А там оно препоганейшее.
    Запряженные ослами арбы на шоссе – привычное явление, к которому пришлось привыкнуть на второй день.
    А так – и товары, конечно (рубашки, мебель румынские, маечки), были. И распространившаяся на всю восточную Европу фарца в полный рост.
    Я был там в 1982, а потом в 1986.

    • Хоть о ведре отель сам позаботился! У нас в Средней Азии такого сервиса не было – приходилось боржоми покупать для этой цели. Про автомобили с четными/нечетными номерами – это хорошо!

  7. Марина, как всегда смешно и занимательно. Я от многих гидов слышал, что румыны приезжали сюда торговать. Интересно, что в самой Румынии гиды рассказывают , что при Чаушеску они жили в нищете, телевидение включали на 2 часа в день и тд. Откуда же тогда у них такой товар? И что они делали с рублями , которые здесь зарабатывали? А вот про то, как в 90-е мы учили туристов запираться, что ночью дверь не открыли в купе, я помню . Вернее забыл уже, а ты напомнила. И про спички … Вообще у испанцев тема поезда и распределения коек в купе проходила красной нитью через всю нашу деятельность. Страшное дело было когда на группу в 130 человек давали одну пачку билетов, в разнобой, в разных вагонах, а иногда и в разных поездах. у некоторых была доплата за 2-3-х местное размещение. Это было иногда пострашнее экзаменов в Кремле. Такие скандалы клиенты закатывали, что однажды я так и не смог выйти из поезда вовремя( проблема никак не решалась)и уехал в Питер.

    • Да, точно, распределение мест в поезде – это была больная тема. Ну а румыны – зачем далеко ходить? А про нас что рассказывают! Хоть и не было у нас таких товаров. 🙁

  8. А мой любимый отель -бутик Рахманинов на Казанской. Он вполне разумный по цене, рядом с собором, есть на букинге.

  9. А мне нравится отель Анабель, Невский 80. Останавливалась там уже раз 20.

  10. Ага, не надо. Есть прекрасные мини -отели в центре Питера. Мой любимый -Pushka inn. Он на Мойке14. Маленький, уютный, атмосферный.

    • Спасибо, Татьяна, буду иметь в виду. Хотя с туристами я теперь в Питере не бываю, а у самой есть жилье – комнатка в коммуналке.

  11. А сейчас в Прибалде одни китайцы.(ну или индусы, Гонконг, Малайзия). Белых туда не селят.. 🙂

  12. Это более знакомо! так мы могли бы пересечься в “Москве”, куда я ходил к певцу Саше Загорскому (сейчас он ведет смешанные единоборства). да, я видел толпы финских “водка-туристов”!

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь